безплоднаго въ этихъ случаяхъ), произведеннаго впрочемъ мѣстнымъ околодочнымъ надзирателемъ, почему-то, «крайне поверхностно и неохотно», какъ заявилъ на судѣ потерпѣвшій. Вообще, во всѣхъ почти случаяхъ, похищавшіяся въ описанныхъ притонахъ деньги пропадали безслѣдно, а деньги бывали не маленькія: у одного «гостя» выкрали слишкомъ 4,000 рублей, у другаго болѣе трехъ тысячъ и т. д. О кражахъ по нѣскольку сотъ или десятковъ рублей и говорить не стоитъ: ихъ было множество… Промыселъ существовалъ прочно и шайки работали по цѣлымъ годамъ безнаказанно.
Собственно промыселъ обкрадыванія и ограбленія «гостей» въ притонахъ разврата существовалъ всегда, но въ томъ усовершенствованномъ, систематизированномъ видѣ, какъ описано выше, онъ процвѣлъ только въ 70-хъ годахъ, благодаря дѣятельному участію въ немъ представителей изобрѣтательнаго еврейскаго племени. До той поры, въ этомъ дѣлѣ царила примитивная простота и случайность, и работа шла больше по мелочамъ. Въ этомъ отношеніи славился, между прочимъ, хорошо извѣстный въ Петербургѣ громадный домъ генерала Максимовича на Невскомъ, издавна служившій однимъ изъ главныхъ центровъ поселенія уличныхъ проститутокъ, которыя тутъ частенько «пошаливали» и отъ которыхъ многіе «гости» уходили — кто безъ кошелька, кто безъ часовъ и т. д. Были нерѣдко случаи, какъ здѣсь, такъ и въ другихъ домахъ, что проститутки, зазвавъ «гостя» къ себѣ, срывали съ него на темныхъ лѣстницахъ часы и успѣвали убѣжать и скрыться. Другія поступали нѣсколько сложнѣе и дипломатичнѣе.
Въ нашемъ матеріалѣ имѣется нѣсколько судебныхъ разбирательствъ такихъ однородныхъ случаевъ: нѣкоторыя изъ этихъ «погибшихъ созданій» усваивали себѣ привычку, «занимаясь», по ихъ выраженію, съ «гостемъ», выпрашивать у него какую-нибудь дорогую вещицу, напр., кольцо, булавку, цѣпочку и пр., для того только, чтобы примѣрить ее къ себѣ или, какъ выразилась одна подсудимая, «пофорсить» въ ней передъ товарками. Обыкновенно гость, въ упоеніи чувствъ, снисходилъ къ такой невинной, на первый взглядъ, прихоти и отдавалъ вещицу; но когда, по окончаніи краткосрочнаго романа, онъ требовалъ вещь обратно, то ему отвѣчали отказомъ на томъ основаніи, что онъ-де ее подарилъ
бесплодного в этих случаях), произведенного впрочем местным околоточным надзирателем, почему-то, «крайне поверхностно и неохотно», как заявил на суде потерпевший. Вообще, во всех почти случаях, похищавшиеся в описанных притонах деньги пропадали бесследно, а деньги бывали не маленькие: у одного «гостя» выкрали с лишком 4,000 рублей, у другого более трех тысяч и т. д. О кражах по нескольку сот или десятков рублей и говорить не стоит: их было множество… Промысел существовал прочно и шайки работали по целым годам безнаказанно.
Собственно промысел обкрадывания и ограбления «гостей» в притонах разврата существовал всегда, но в том усовершенствованном, систематизированном виде, как описано выше, он процвел только в 70-х годах, благодаря деятельному участию в нём представителей изобретательного еврейского племени. До той поры, в этом деле царила примитивная простота и случайность, и работа шла больше по мелочам. В этом отношении славился, между прочим, хорошо известный в Петербурге громадный дом генерала Максимовича на Невском, издавна служивший одним из главных центров поселения уличных проституток, которые тут частенько «пошаливали» и от которых многие «гости» уходили — кто без кошелька, кто без часов и т. д. Были нередко случаи, как здесь, так и в других домах, что проститутки, зазвав «гостя» к себе, срывали с него на темных лестницах часы и успевали убежать и скрыться. Другие поступали несколько сложнее и дипломатичнее.
В нашем материале имеется несколько судебных разбирательств таких однородных случаев: некоторые из этих «погибших созданий» усваивали себе привычку, «занимаясь», по их выражению, с «гостем», выпрашивать у него какую-нибудь дорогую вещицу, напр., кольцо, булавку, цепочку и пр., для того только, чтобы примерить её к себе или, как выразилась одна подсудимая, «пофорсить» в ней перед товарками. Обыкновенно гость, в упоении чувств, снисходил к такой невинной, на первый взгляд, прихоти и отдавал вещицу; но когда, по окончании краткосрочного романа, он требовал вещь обратно, то ему отвечали отказом на том основании, что он-де её подарил
