при входѣ въ него, они вѣжливо обращаются къ тому или другому курящему пассажиру съ просьбой дать имъ закурить папироску, а въ то время, когда происходитъ закуриваніе, другой воръ, чаще всего мальчикъ, снимаетъ съ пассажира часы или запускаетъ руку въ его карманъ. Обыкновенно-же воры конно-желѣзныхъ каретъ работаютъ въ тѣ моменты, когда пассажиры толпятся, занятые мыслью поскорѣе сойти изъ кареты или войти въ нее. Карманники, тоже показывая видъ людей озабоченныхъ и торопящихся, усиливаютъ искуственно давку и суматоху, толкаются, возбуждаютъ неудовольствіе и, подъ шумокъ, дѣятельно шарятъ по встрѣчнымъ карманамъ. Извѣстны случаи очень наглыхъ и весьма значительныхъ кражъ въ каретахъ конно-желѣзныхъ дорогъ. Разъ, у одного генерала — пожилаго человѣка — воры вытащили въ конно-желѣзной каретѣ бумажникъ съ восемью тысячами рублей; когда его превосходительство хватился пропавшаго бумажника — отъ воровъ и слѣдъ простылъ. Съ бѣднымъ старикомъ тутъ-же сдѣлался апоплексическій ударъ… Въ сокрытіи покражи воры этого сорта — большіе мастера. Какъ-то, у одного барина, во время закуриванія папироски, вытащили очень дорогіе часы съ цѣпью. Баринъ тотчасъ-же хватился пропажи и, вмѣстѣ съ городовымъ, бросился за убѣгавшими на ихъ глазахъ двумя воришками. Они ихъ нагнали и задержали, но часовъ уже не нашли: карманники на бѣгу успѣли «перетырить» ихъ въ надежныя руки.
Подобный-же промыселъ, съ нѣкоторыми лишь видоизмѣненіями, существуетъ также, и очень прочно, на столичныхъ желѣзнодорожныхъ станціяхъ, не говоря уже о спеціальномъ желѣзнодорожномъ воровствѣ, имѣющемъ такую широкую практику и такое огромное распространеніе по всей сѣти россійскихъ желѣзныхъ дорогъ. Вѣроятно, каждому петербуржцу приходилось замѣчать на столичныхъ станціяхъ желѣзныхъ дорогъ, особенно николаевской и варшавской, въ часы прихода и отхода поѣздовъ, значительное число личностей, всюду озабоченно шныряющихъ и не внушающихъ къ себѣ довѣрія, которыя никуда не собираются уѣзжать и, вообще, никакого отношенія къ пассажирамъ не имѣютъ. Всего болѣе является такихъ сомнительныхъ личностей и наибольшую суетливость онѣ обнаруживаютъ къ приходу пассажирскихъ поѣздовъ. Все это народъ, ищущій случая такъ или иначе поживиться отъ пассажировъ, преиму-
при входе в него, они вежливо обращаются к тому или другому курящему пассажиру с просьбой дать им закурить папироску, а в то время, когда происходит закуривание, другой вор, чаще всего мальчик, снимает с пассажира часы или запускает руку в его карман. Обыкновенно же воры конно-железных карет работают в те моменты, когда пассажиры толпятся, занятые мыслью поскорее сойти из кареты или войти в неё. Карманники, тоже показывая вид людей озабоченных и торопящихся, усиливают искусственно давку и суматоху, толкаются, возбуждают неудовольствие и, под шумок, деятельно шарят по встречным карманам. Известны случаи очень наглых и весьма значительных краж в каретах конно-железных дорог. Раз, у одного генерала — пожилого человека — воры вытащили в конно-железной карете бумажник с восемью тысячами рублей; когда его превосходительство хватился пропавшего бумажника — от воров и след простыл. С бедным стариком тут же сделался апоплексический удар… В сокрытии покражи воры этого сорта — большие мастера. Как-то, у одного барина, во время закуривания папироски, вытащили очень дорогие часы с цепью. Барин тотчас же хватился пропажи и, вместе с городовым, бросился за убегавшими на их глазах двумя воришками. Они их нагнали и задержали, но часов уже не нашли: карманники на бегу успели «перетырить» их в надежные руки.
Подобный же промысел, с некоторыми лишь видоизменениями, существует также, и очень прочно, на столичных железнодорожных станциях, не говоря уже о специальном железнодорожном воровстве, имеющем такую широкую практику и такое огромное распространение по всей сети российских железных дорог. Вероятно, каждому петербуржцу приходилось замечать на столичных станциях железных дорог, особенно николаевской и варшавской, в часы прихода и отхода поездов, значительное число личностей, всюду озабоченно шныряющих и не внушающих к себе доверия, которые никуда не собираются уезжать и, вообще, никакого отношения к пассажирам не имеют. Всего более является таких сомнительных личностей и наибольшую суетливость они обнаруживают к приходу пассажирских поездов. Всё это народ, ищущий случая так или иначе поживиться от пассажиров, преиму-
