повидимому, глубоко преданную своей госпожѣ. Между тѣмъ, «стараніемъ полиціи» обнаружилось, что кражу совершила именно Полина… Бѣдняжку попутала страстная любовь и стыдъ — въ дѣвичествѣ стать матерью! Эти-то чувства сдѣлали ее слѣпымъ орудіемъ въ рукахъ ея «предмета», вора уже по призванію, притомъ субъекта крайне безсердечнаго и распутнаго, какихъ немало вырабатываетъ у насъ лакейская среда. За нѣсколько мѣсяцевъ до описываемаго событія, Полина влюбилась въ лакея г. Дурасова, молодаго человѣка, и вошла съ нимъ въ интимныя сношенія, результатомъ которыхъ явилась у ней беременность… Результатъ этотъ ужасно смутилъ дѣвушку и, во избѣжаніе позора для своей дѣвической чести, она принялась настаивать, чтобы ея возлюбленный женился на ней. Послѣдній, какъ истый ловеласъ, сперва отшучивался и отговаривался, а потомъ поставилъ условіемъ своей женитьбы, чтобы Полина украла у гг. Дурасовыхъ деньги или драгоцѣнныя вещи, не менѣе, какъ на тысячу рублей, «для обезпеченія ихъ будущей супружеской жизни». Та сначала оттолкнула эту мысль съ отвращеніемъ; но, не смотря на ея мольбы, убѣжденія и увѣренія въ невозможности рѣшиться на такое преступленіе, къ тому-же, въ домѣ гдѣ она облагодѣтельствована — соблазнитель стоялъ на своемъ и, угрожая не только отказаться отъ женитьбы, но и прервать дальнѣйшее близкое знакомство, довелъ наконецъ несчастную до согласія исполнить его подлое требованіе… Какъ-то разъ во время обѣда господъ Полина похитила въ будуарѣ г-жи Дурасовой ея брилліанты и отнесла ихъ потомъ своему любовнику, а тотъ распорядился заложить ихъ въ ссудной казнѣ за 2,500 рублей, гдѣ они и были найдены полиціей, изобличившей и самихъ похитителей.
Какъ мы уже замѣтили ранѣе, въ большинствѣ домашнихъ кражъ, совершаемыхъ прислугою, фигурируютъ, въ роли дѣйствующихъ лицъ, служанки, что объясняется весьма просто огромнымъ преобладаніемъ женскаго пола надъ мужскимъ въ составѣ столичной домовой прислуги. Нельзя, впрочемъ, не замѣтить мимиходомъ, что въ то время, какъ въ другихъ родахъ уголовныхъ преступленій женщина вообще изобличается значительно рѣже мужчины, — въ слабости къ воровству и въ рѣшимости на его исполненіе нѣжный полъ не уступаетъ грубому, а, быть можетъ, даже превосходитъ его въ количественномъ отношеніи. По крайней мѣрѣ, въ Петер-
по-видимому, глубоко преданную своей госпоже. Между тем, «старанием полиции» обнаружилось, что кражу совершила именно Полина… Бедняжку попутала страстная любовь и стыд — в девичестве стать матерью! Эти-то чувства сделали её слепым орудием в руках её «предмета», вора уже по призванию, притом субъекта крайне бессердечного и распутного, каких немало вырабатывает у нас лакейская среда. За несколько месяцев до описываемого события, Полина влюбилась в лакея г. Дурасова, молодого человека, и вошла с ним в интимные сношения, результатом которых явилась у неё беременность… Результат этот ужасно смутил девушку и, во избежание позора для своей девической чести, она принялась настаивать, чтобы её возлюбленный женился на ней. Последний, как истый ловелас, сперва отшучивался и отговаривался, а потом поставил условием своей женитьбы, чтобы Полина украла у гг. Дурасовых деньги или драгоценные вещи, не менее, как на тысячу рублей, «для обеспечения их будущей супружеской жизни». Та сначала оттолкнула эту мысль с отвращением; но, несмотря на её мольбы, убеждения и уверения в невозможности решиться на такое преступление, к тому же, в доме где она облагодетельствована — соблазнитель стоял на своем и, угрожая не только отказаться от женитьбы, но и прервать дальнейшее близкое знакомство, довел наконец несчастную до согласия исполнить его подлое требование… Как-то раз во время обеда господ Полина похитила в будуаре г-жи Дурасовой её бриллианты и отнесла их потом своему любовнику, а тот распорядился заложить их в ссудной казне за 2,500 рублей, где они и были найдены полицией, изобличившей и самих похитителей.
Как мы уже заметили ранее, в большинстве домашних краж, совершаемых прислугою, фигурируют, в роли действующих лиц, служанки, что объясняется весьма просто огромным преобладанием женского пола над мужским в составе столичной домовой прислуги. Нельзя, впрочем, не заметить мимоходом, что в то время, как в других родах уголовных преступлений женщина вообще изобличается значительно реже мужчины, — в слабости к воровству и в решимости на его исполнение нежный пол не уступает грубому, а, быть может, даже превосходит его в количественном отношении. По крайней мере, в Петер-
