ханизмѣ самаго воровства или хищничества: есть такія на этотъ счетъ удобныя формы, обставленныя всевозможной законностью и утвержденныя на обычаѣ, на интеллектуальной темнотѣ массы, предъ зрѣлищемъ которыхъ юстиція слѣпа и нѣма, и самое общество преспокойно съ ними мирится; затѣмъ, въ жертву «торжествующему правосудію» предоставляются только такія формы присвоенія чужой собственности, гдѣ право и законъ нарушаются слишкомъ примитивно и открыто, безъ соблюденія престижа легальности и безъ посредства того или другаго вида хищнической индустріи, столь изобрѣтательной въ наше просвѣщенное время.
Еще Шекспиръ подмѣтилъ это противорѣчіе человѣческой морали, сдѣлавъ юмористическое сравненіе воровъ съ недобросовѣстными лѣкарями. «Воры, — говоритъ онъ, — кричатъ намъ: кошелекъ или жизнь! а лѣкаря отнимаютъ у насъ и кошелекъ и жизнь»! Но при этомъ, въ результатѣ оказывается, что въ то время, какъ воры рискуютъ попасть въ петлю карающей Ѳемиды, воры-лѣкаря пользуются полнѣйшей безнаказанностью. Вообще человѣческая справедливость въ этомъ пунктѣ крайне близорука и условна. Съ ея точки зрѣнія, любитель чужой собственности, непосредственно таскающій кошельки изъ кармановъ ближнихъ — это безспорно воръ, котораго жрецы правосудія безъ колебанія хватаютъ за воротникъ и тащатъ къ суду; но тотъ-же любитель, хотя-бы несравненно больше опоражнивающій чужіе карманы, посредствомъ напр. шарлатанства, шуллерства, коммерческаго обмана и тому подобныхъ «художествъ», — это въ большинствѣ случаевъ вполнѣ правоспособный гражданинъ, гордо носящій голову и безнаказанно производящій свои операціи среди бѣлаго дня, на глазахъ недремлющихъ охранителей законности.
Проступки противъ чужой собственности, отвѣчающіе понятію воровства въ общепринятомъ смыслѣ, — въ уголовномъ законодательствѣ раздѣляются на нѣсколько казуистическихъ группъ, существенныхъ лишь въ процессуальномъ, но отнюдь не въ нравственномъ отношеніи. Группы эти слѣдующія, какъ онѣ обозначены въ нашемъ уголовномъ кодексѣ: «самовольное пользованіе чужимъ имуществомъ и поврежденіе онаго», собственно «кража», «мошенничество», «обманъ», «присвоеніе чужаго имущества» или его «растрата». Опускаемъ такія еще обособленныя группы проступковъ,
ханизме самого воровства или хищничества: есть такие на этот счет удобные формы, обставленные всевозможной законностью и утвержденные на обычае, на интеллектуальной темноте массы, пред зрелищем которых юстиция слепа и нема, и самое общество преспокойно с ними мирится; затем, в жертву «торжествующему правосудию» предоставляются только такие формы присвоения чужой собственности, где право и закон нарушаются слишком примитивно и открыто, без соблюдения престижа легальности и без посредства того или другого вида хищнической индустрии, столь изобретательной в наше просвещенное время.
Еще Шекспир подметил это противоречие человеческой морали, сделав юмористическое сравнение воров с недобросовестными лекарями. «Воры, — говорит он, — кричат нам: кошелек или жизнь! а лекаря отнимают у нас и кошелек и жизнь»! Но при этом, в результате оказывается, что в то время, как воры рискуют попасть в петлю карающей Фемиды, воры-лекаря пользуются полнейшей безнаказанностью. Вообще человеческая справедливость в этом пункте крайне близорука и условна. С её точки зрения, любитель чужой собственности, непосредственно таскающий кошельки из карманов ближних — это бесспорно вор, которого жрецы правосудия без колебания хватают за воротник и тащат к суду; но тот же любитель, хотя бы несравненно больше опоражнивающий чужие карманы, посредством напр. шарлатанства, шулерства, коммерческого обмана и тому подобных «художеств», — это в большинстве случаев вполне правоспособный гражданин, гордо носящий голову и безнаказанно производящий свои операции среди белого дня, на глазах недремлющих охранителей законности.
Проступки против чужой собственности, отвечающие понятию воровства в общепринятом смысле, — в уголовном законодательстве разделяются на несколько казуистических групп, существенных лишь в процессуальном, но отнюдь не в нравственном отношении. Группы эти следующие, как они обозначены в нашем уголовном кодексе: «самовольное пользование чужим имуществом и повреждение оного», собственно «кража», «мошенничество», «обман», «присвоение чужого имущества» или его «растрата». Опускаем такие еще обособленные группы проступков,
