Отсюда, совершенно понятно, что когда несчастная жена сдѣлаетъ попытку освободиться тѣмъ или инымъ путемъ изъ-подъ безсмысленной, лютой тираніи подобнаго, — чаще всего пьянаго, вдобавокъ, — животнаго, то животное, оскорбленное въ чувствѣ исповѣдуемаго имъ рабовладѣльческаго абсолютизма, считаетъ себя въ полномъ правѣ, мало того — считаетъ своей священной обязанностью казнить ее, какъ мятежницу, нарушившую долгъ матримоніальнаго вѣрноподданства. Всѣ почти, въ этомъ родѣ и въ этой средѣ, убійства и истязанія женъ мужьями носятъ именно характеръ казней, совершаемыхъ съ невозмутимой совѣстью и съ твердымъ убѣжденіемъ въ ихъ справедливости. Сошлемся на одинъ изъ наиболѣе рельефныхъ случаевъ данной группы убійствъ.
Въ 1876 году, въ одинъ изъ грязноватыхъ, населенныхъ рабочимъ людомъ, домовъ Калашниковской пристани взошелъ пьяненькій, жидкій, плохо одѣтый, нестарый еще мужичекъ, съ перваго взгляда производившій впечатлѣніе спившагося съ кругу городскаго забулдыги. Онъ явился въ гости къ своей женѣ, молодой, красивой женщинѣ, уже съ полгода жившей врознь отъ мужа, съ ребенкомъ и матерью. Отъ мужа она ушла, послѣ шестилѣтней супружеской жизни, вслѣдствіе его безпутства, пьянства и жестокаго съ нею обращенія, наконецъ, потому, что онъ завелъ любовницу, а жену «по-міру пустилъ». Занимался онъ такимъ нелѣпымъ для взрослаго, здороваго мужчины промысломъ, какъ продажа спичекъ, и все, что выторговывалъ, пропивалъ. Жена, — по разсказу ея матери, — «стала жаловаться, что ей приходится руки на себя наложить. Придетъ, бывало, ко мнѣ съ ребенкомъ, горько заплачетъ: «что мнѣ, говоритъ, маменька, дѣлать? Вѣдь онъ ни днемъ, ни ночью покою мнѣ не даетъ». И правда, онъ все, бывало, бунтуетъ, выбиваетъ окна, ломаетъ двери и дерется; всегда, почитай, пьяный и, между прочимъ, на сторонѣ путаться сталъ»… Мучилась, мучилась бѣдная женщина и наконецъ потеряла терпѣніе; кто-то надоумилъ ее обратиться въ III-е Отдѣленіе за исходатайствованіемъ отдѣльнаго паспорта. Паспортъ ей выдали и она свободно вздохнула, уйдя отъ мужа и поселившись съ матерью. Пропитаніе себѣ она стала добывать работой на табачной фабрикѣ. По всеобщему отзыву сосѣдей, это была прекрасная женщина — веселая, добродушная, честная, работящая и цѣломудренная. Такъ прожила она
Отсюда, совершенно понятно, что когда несчастная жена сделает попытку освободиться тем или иным путем из-под бессмысленной, лютой тирании подобного, — чаще всего пьяного, вдобавок, — животного, то животное, оскорбленное в чувстве исповедуемого им рабовладельческого абсолютизма, считает себя в полном праве, мало того — считает своей священной обязанностью казнить её, как мятежницу, нарушившую долг матримониального верноподданства. Все почти, в этом роде и в этой среде, убийства и истязания жен мужьями носят именно характер казней, совершаемых с невозмутимой совестью и с твердым убеждением в их справедливости. Сошлемся на один из наиболее рельефных случаев данной группы убийств.
В 1876 году, в один из грязноватых, населенных рабочим людом, домов Калашниковской пристани взошел пьяненький, жидкий, плохо одетый, не старый еще мужичок, с первого взгляда производивший впечатление спившегося с кругу городского забулдыги. Он явился в гости к своей жене, молодой, красивой женщине, уже с полгода жившей врознь от мужа, с ребенком и матерью. От мужа она ушла, после шестилетней супружеской жизни, вследствие его беспутства, пьянства и жестокого с нею обращения, наконец, потому, что он завел любовницу, а жену «по миру пустил». Занимался он таким нелепым для взрослого, здорового мужчины промыслом, как продажа спичек, и всё, что выторговывал, пропивал. Жена, — по рассказу её матери, — «стала жаловаться, что ей приходится руки на себя наложить. Придет, бывало, ко мне с ребенком, горько заплачет: «что мне, говорит, маменька, делать? Ведь он ни днем, ни ночью покою мне не дает». И правда, он всё, бывало, бунтует, выбивает окна, ломает двери и дерется; всегда, почитай, пьяный и, между прочим, на стороне путаться стал»… Мучилась, мучилась бедная женщина и наконец потеряла терпение; кто-то надоумил её обратиться в III-е Отделение за исходатайствованием отдельного паспорта. Паспорт ей выдали и она свободно вздохнула, уйдя от мужа и поселившись с матерью. Пропитание себе она стала добывать работой на табачной фабрике. По всеобщему отзыву соседей, это была прекрасная женщина — веселая, добродушная, честная, работящая и целомудренная. Так прожила она
