Будучи предметомъ такого сугубаго ухаживанія «всѣхъ до одного человѣка» изъ гостей ресторана, героиня наша, конечно, не могла пребыть непреклонной весталкой. Кромѣ того, въ самомъ выборѣ героя для своего романа, ей очень трудно было прочно установиться: едва она успѣвала сдѣлать этотъ выборъ и отдать сердце свое одному, предпочтенному предъ остальными «завсегдатаями» ресторана, интересному мужчинѣ, какъ являлся другой, новый ухаживатель, еще болѣе интересный… Что тутъ дѣлать? — Представительницы описываемаго мірка, всѣ эти первобытныя мѣщаночки и крестьяночки, не далѣе, какъ со вчерашняго дня ставшія городскими эманципированными дамами съ непринужденными манерами, совершенно невинныя въ познаніи какихъ-нибудь «тлетворныхъ нигилистическихъ» теорій по женскому вопросу, — «своимъ умомъ» доходятъ до разрѣшенія подобныхъ затрудненій, чрезвычайно просто и безобидно, на практической почвѣ «свободной любви».
Мы застаемъ нашу героиню какъ разъ въ тотъ патетическій моментъ, когда она такимъ именно способомъ легко и беззаботно, сокрушала свой маленькій «подводный камень» (и кажется, далеко уже не первый разъ). Передъ этимъ, она отдала свое сердце нѣкоему отставному подпоручику, молодому человѣку съ «пылкимъ и строптивымъ характеромъ», хотя, повидимому, свой пылъ подпоручикъ почерпалъ главнымъ образомъ у буфета, питая серьезную наклонность къ спиртнымъ напиткамъ. Романъ его съ интересной буфетчицей длился не болѣе двухъ, трехъ мѣсяцевъ, въ теченіе которыхъ короткость между ними дошла до того, что пылкій подпоручикъ сталъ давать волю рукамъ, поколачивая владычицу своего сердца и, по собственному сознанію, «обращаясь съ нею какъ нельзя хуже» изъ ревности, за то, что она позволяла «постороннимъ лицамъ вольное съ собою обращеніе». Естественно что буфетчица, исповѣдуя культъ «свободной любви», не могла ни отказаться отъ дальнѣйшихъ побѣдъ и соблазна быть побѣждаемой другими интересными гостями ресторана, ни дать себя поработить деспотическому подпоручику, въ чемъ она, пожалуй, имѣла за собою всѣ права, какъ сейчасъ увидимъ.
Такъ или иначе, но къ концу романа героиня его рѣшительно отдаетъ предпочтеніе другому молодому человѣку — гостиннодворскому
Будучи предметом такого сугубого ухаживания «всех до одного человека» из гостей ресторана, героиня наша, конечно, не могла пребыть непреклонной весталкой. Кроме того, в самом выборе героя для своего романа, ей очень трудно было прочно установиться: едва она успевала сделать этот выбор и отдать сердце свое одному, предпочтенному пред остальными «завсегдатаями» ресторана, интересному мужчине, как являлся другой, новый ухаживатель, еще более интересный… Что тут делать? — Представительницы описываемого мирка, все эти первобытные мещаночки и крестьяночки, не далее, как со вчерашнего дня ставшие городскими эманципированными дамами с непринужденными манерами, совершенно невинные в познании каких-нибудь «тлетворных нигилистических» теорий по женскому вопросу, — «своим умом» доходят до разрешения подобных затруднений, чрезвычайно просто и безобидно, на практической почве «свободной любви».
Мы застаем нашу героиню как раз в тот патетический момент, когда она таким именно способом легко и беззаботно, сокрушала свой маленький «подводный камень» (и кажется, далеко уже не первый раз). Перед этим, она отдала свое сердце некоему отставному подпоручику, молодому человеку с «пылким и строптивым характером», хотя, по-видимому, свой пыл подпоручик почерпал главным образом у буфета, питая серьезную наклонность к спиртным напиткам. Роман его с интересной буфетчицей длился не более двух, трех месяцев, в течение которых короткость между ними дошла до того, что пылкий подпоручик стал давать волю рукам, поколачивая владычицу своего сердца и, по собственному сознанию, «обращаясь с нею как нельзя хуже» из ревности, за то, что она позволяла «посторонним лицам вольное с собою обращение». Естественно что буфетчица, исповедуя культ «свободной любви», не могла ни отказаться от дальнейших побед и соблазна быть побеждаемой другими интересными гостями ресторана, ни дать себя поработить деспотическому подпоручику, в чём она, пожалуй, имела за собою все права, как сейчас увидим.
Так или иначе, но к концу романа героиня его решительно отдает предпочтение другому молодому человеку — гостиннодворскому
