бой на смерть, какъ кровавая развязка. Случаи эти относятся къ разнообразнымъ видамъ поруганія и оскорбленія личной и семейной чести, настолько тяжкимъ и непоправимымъ рукою законнаго правосудія, что даже человѣкъ разсудительный, принципіально отвергающій дуэль, идетъ на нее по холодному разсчету. Вотъ какимъ образомъ одинъ изъ извѣстныхъ и компетентныхъ юристовъ нашихъ аргументируетъ мыслимость поединка для извѣстныхъ случаевъ: «Цивилизація внушаетъ человѣку: самъ себя не защищай, я гарантирую тебѣ всевозможныя блага, только богатѣй, учись и старайся быть какъ можно ловче, старайся только не забѣгать въ область уголовнаго права. Обычай-же поединка является среди цивилизаціи, какъ символъ того, что человѣкъ въ извѣстныхъ случаяхъ жертвовать самымъ дорогимъ своимъ благомъ — жизнью — за вещи, которыя, съ матеріалистической точки зрѣнія, не имѣютъ значенія и смысла: за вѣру, родину и честь. Вотъ почему обычаемъ этимъ нельзя поступиться».
Нужно, впрочемъ, замѣтить, что у насъ большинство дуэлей происходитъ по ничтожнымъ поводамъ, а нерѣдко изъ-за совершенныхъ пустяковъ, что, однако, не мѣшаетъ имъ разрѣшаться часто какъ нельзя болѣе серьезными членовредительствами и даже убійствами наповалъ. Приведемъ нѣсколько характеристическихъ случаевъ. Какъ-то вскорѣ послѣ войны, въ общей залѣ одного столичнаго ресторана сидѣлъ за столомъ со своимъ знакомымъ молодой офицеръ легкой гвардейской кавалеріи. У офицера красовался на груди георгіевскій крестикъ, привлекшій на себя вниманіе какого-то подвыпившаго статскаго господина.
— Удивляюсь, — сказалъ этотъ господинъ громко и со смѣхомъ въ глаза офицеру, — какъ можно было получить Георгія въ такомъ-то полку (онъ назвалъ полкъ офицера), который, сколько извѣстно, нигдѣ храбростью не отличился и никакихъ побѣдъ не одержалъ?
Молодой человѣкъ вспыхнулъ и счелъ долгомъ вступиться за «честь своего полка», за «честь мундира». На требованіе взять назадъ оскорбительный отзывъ, статскій господинъ отвѣтилъ новымъ оскорбленіемъ; тогда офицеръ сдѣлалъ вызовъ, который и былъ принятъ. И вотъ люди, въ первый разъ въ жизни встрѣтившіеся между собою, совершенно чужіе другъ другу и, до этого трактир-
бой на смерть, как кровавая развязка. Случаи эти относятся к разнообразным видам поругания и оскорбления личной и семейной чести, настолько тяжким и непоправимым рукою законного правосудия, что даже человек рассудительный, принципиально отвергающий дуэль, идет на нее по холодному расчету. Вот каким образом один из известных и компетентных юристов наших аргументирует мыслимость поединка для известных случаев: «Цивилизация внушает человеку: сам себя не защищай, я гарантирую тебе всевозможные блага, только богатей, учись и старайся быть как можно ловче, старайся только не забегать в область уголовного права. Обычай же поединка является среди цивилизации, как символ того, что человек в известных случаях жертвовать самым дорогим своим благом — жизнью — за вещи, которые, с материалистической точки зрения, не имеют значения и смысла: за веру, родину и честь. Вот почему обычаем этим нельзя поступиться».
Нужно, впрочем, заметить, что у нас большинство дуэлей происходит по ничтожным поводам, а нередко из-за совершенных пустяков, что, однако, не мешает им разрешаться часто как нельзя более серьезными членовредительствами и даже убийствами наповал. Приведем несколько характеристических случаев. Как-то вскоре после войны, в общей зале одного столичного ресторана сидел за столом со своим знакомым молодой офицер легкой гвардейской кавалерии. У офицера красовался на груди георгиевский крестик, привлекший на себя внимание какого-то подвыпившего статского господина.
— Удивляюсь, — сказал этот господин громко и со смехом в глаза офицеру, — как можно было получить Георгия в таком-то полку (он назвал полк офицера), который, сколько известно, нигде храбростью не отличился и никаких побед не одержал?
Молодой человек вспыхнул и счел долгом вступиться за «честь своего полка», за «честь мундира». На требование взять назад оскорбительный отзыв, статский господин ответил новым оскорблением; тогда офицер сделал вызов, который и был принят. И вот люди, в первый раз в жизни встретившиеся между собою, совершенно чужие друг другу и, до этого трактир-
