съ «господами», которые обречены на смерть убійцами, соблазненными ихъ имуществомъ, расплачивалась жизнью и ихъ прислуга ради того только, чтобы устрашить, въ ея лицѣ, свидѣтелей преступленія. Такъ именно было въ нѣсколькихъ убійствахъ, особенно сильно волновавшихъ за обозрѣваемый періодъ столичное общество, убійствахъ, поражавшихъ своей кровавостью и числомъ жертвъ (напр., въ Гусевомъ переулкѣ, въ Саперномъ — рукою извѣстнаго Ландсберга, и уже въ наши дни, на Пескахъ, гдѣ героемъ явился околодочный надзиратель). Во всѣхъ этихъ, хорошо памятныхъ случаяхъ были убиты, вмѣстѣ съ «господами», и служанки. Бываетъ, что это происходитъ случайно и непредвидѣнно для самого убійцы, который вообще, идя на преступленіе, не знаетъ заранѣе числа жертвъ.
Самый обдуманный и тщательно выполненный злодѣйскій разсчетъ часто оказывается невѣрнымъ, благодаря какому-нибудь, иногда совершенно пустому обстоятельству. Разсчитавъ, наприм., полную изолированность намѣченной жертвы и покончивъ съ нею, убійца неожиданно, на мѣстѣ сейчасъ только совершеннаго преступленія, сталкивается съ другимъ лицомъ, могущимъ стать его обличителемъ или, просто, помѣхой всему дѣлу. У искусившагося уже въ пролитіи крови и находящагося въ ея чаду преступника мгновенно созрѣваетъ рѣшимость на новое убійство, которое онъ тутъ-же, не задумываясь, и совершаетъ. Такимъ образомъ, слѣдуетъ замѣтить, что и въ преднамѣренныхъ, съ заранѣе обдуманнымъ умысломъ совершаемыхъ преступленіяхъ данной группы весьма нерѣдко проливается кровь и сверхъ смѣты, если можно такъ выразиться, по внезапному рѣшенію и непредвидѣнному стеченію обстоятельствъ. Конечно, смѣлый и сообразительный убійца всегда имѣетъ это въ виду, и—жертвой больше, жертвой меньше, для него уже не составляетъ разсчета и причины колебаній, по пословицѣ «семь бѣдъ—одинъ отвѣтъ».
Какъ вообще въ статистикѣ убійствъ, такъ и въ той группѣ ихъ, на которой мы здѣсь остановились, преступники, въ огромномъ большинствѣ, простолюдины и преимущественно—разный мелкій служилый людъ, чаще-же всего домашняя прислуга. Равнымъ образомъ, и жертвы убійствъ оказываются въ значительнѣйшемъ числѣ представителями той же среды. Объясняется это тѣмъ, что
с «господами», которые обречены на смерть убийцами, соблазненными их имуществом, расплачивалась жизнью и их прислуга ради того только, чтобы устрашить, в её лице, свидетелей преступления. Так именно было в нескольких убийствах, особенно сильно волновавших за обозреваемый период столичное общество, убийствах, поражавших своей кровавостью и числом жертв (напр., в Гусевом переулке, в Саперном — рукою известного Ландсберга, и уже в наши дни, на Песках, где героем явился околоточный надзиратель). Во всех этих, хорошо памятных случаях были убиты, вместе с «господами», и служанки. Бывает, что это происходит случайно и непредвиденно для самого убийцы, который вообще, идя на преступление, не знает заранее числа жертв.
Самый обдуманный и тщательно выполненный злодейский расчет часто оказывается неверным, благодаря какому-нибудь, иногда совершенно пустому обстоятельству. Рассчитав, наприм., полную изолированность намеченной жертвы и покончив с нею, убийца неожиданно, на месте сейчас только совершённого преступления, сталкивается с другим лицом, могущим стать его обличителем или, просто, помехой всему делу. У искусившегося уже в пролитии крови и находящегося в её чаду преступника мгновенно созревает решимость на новое убийство, которое он тут же, не задумываясь, и совершает. Таким образом, следует заметить, что и в преднамеренных, с заранее обдуманным умыслом совершаемых преступлениях данной группы весьма нередко проливается кровь и сверх сметы, если можно так выразиться, по внезапному решению и непредвиденному стечению обстоятельств. Конечно, смелый и сообразительный убийца всегда имеет это в виду, и — жертвой больше, жертвой меньше, для него уже не составляет расчета и причины колебаний, по пословице «семь бед — один ответ».
Как вообще в статистике убийств, так и в той группе их, на которой мы здесь остановились, преступники, в огромном большинстве, простолюдины и преимущественно — разный мелкий служилый люд, чаще же всего домашняя прислуга. Равным образом, и жертвы убийств оказываются в значительнейшем числе представителями той же среды. Объясняется это тем, что
