друзья и гдѣ враги? Въ періоды такой сумятицы и броженія старое зло, между тѣмъ, цѣпко и быстро прилаживается къ измѣняющимся жизненнымъ условіямъ, мѣняя только личину и образъ дѣйствій, и, чувствуя себя въ опасности, разнуздывается окончательно и старается заглушить угрожающіе его авторитету молодые всходы новаго плодотворнаго жизненнаго начала, которые и испытываютъ, вслѣдствіе этого, цѣлый рядъ искажающихъ ихъ натуру наносовъ и прививокъ, а иногда и совсѣмъ чахнутъ.
Отсюда, исходъ переживаемаго обществомъ броженія и преобразовательной ломки можетъ, при извѣстныхъ условіяхъ, получиться крайне неблагопріятный въ интересѣ искомой правды и въ посрамленіе застарѣлой кривды. Правда можетъ остаться по прежнему не въ авантажѣ, а кривда, болѣе тонкая и рафинированная, по прежнему пребудетъ хозяйкой на пиру у жизни. Существуетъ-ли въ этомъ смыслѣ опасность въ современной русской дѣйствительности?—Да, она существуетъ. Въ настоящее время уже ясно опредѣлились признаки указаннаго выше нежелательнаго исхода пореформенной эпохи въ русской жизни…
«Крѣпостное право упразднено,—говоритъ одинъ авторитетный писатель,—но еще не сказало своего послѣдняго слова. Это цѣлый громадный строй, который слишкомъ жизненъ, всепроникающъ и силенъ, чтобы исчезнуть по первому манію. Обыкновенно, говоря о немъ, разумѣютъ только отношенія помѣщиковъ къ бывшимъ крѣпостнымъ людямъ, но тутъ только одна капля его… Капля устранена, а крѣпостное право осталось. Оно разлилось въ воздухѣ, охватило нравы, оно изобрѣло путы, связывающія мысль, поразило умы и сердца дряблостью. Наконецъ, оно-же вызвало цѣлую орду прихлебателей-хищниковъ, которыхъ дѣятельность такъ бле-
друзья и где враги? В периоды такой сумятицы и брожения старое зло, между тем, цепко и быстро прилаживается к изменяющимся жизненным условиям, меняя только личину и образ действий, и, чувствуя себя в опасности, разнуздывается окончательно и старается заглушить угрожающие его авторитету молодые всходы нового плодотворного жизненного начала, которые и испытывают, вследствие этого, целый ряд искажающих их натуру наносов и прививок, а иногда и совсем чахнут.
Отсюда, исход переживаемого обществом брожения и преобразовательной ломки может, при известных условиях, получиться крайне неблагоприятный в интересе искомой правды и в посрамление застарелой кривды. Правда может остаться по-прежнему не в авантаже, а кривда, более тонкая и рафинированная, по-прежнему пребудет хозяйкой на пиру у жизни. Существует ли в этом смысле опасность в современной русской действительности? — Да, она существует. В настоящее время уже ясно определились признаки указанного выше нежелательного исхода пореформенной эпохи в русской жизни…
«Крепостное право упразднено, — говорит один авторитетный писатель, — но еще не сказало своего последнего слова. Это целый громадный строй, который слишком жизнен, всепроникающ и силен, чтобы исчезнуть по первому манию. Обыкновенно, говоря о нём, разумеют только отношения помещиков к бывшим крепостным людям, но тут только одна капля его… Капля устранена, а крепостное право осталось. Оно разлилось в воздухе, охватило нравы, оно изобрело путы, связывающие мысль, поразило умы и сердца дряблостью. Наконец, оно же вызвало целую орду прихлебателей-хищников, которых деятельность так бле-
