сблизился съ нищенкой, женой бомбардира, который часто ругалъ ее и выгонялъ вонъ за пьянство и распутство. Сынъ статскаго совѣтника, молодой человѣкъ, восемь лѣтъ находился въ любовной связи съ этой трущобной Мессалиной, имѣвшей, нужно замѣтить, слишкомъ пятьдесятъ лѣтъ, слѣдовательно, почти старухой. Въ одинъ прекрасный вечеръ, они сошлись на ночлегѣ, оба въ нетрезвомъ видѣ, и миролюбиво улеглись спать вмѣстѣ въ темной каморкѣ. Раннимъ утромъ, героиню этого клоачнаго романа нашли мертвой «съ петлею изъ обрывка тряпки на шеѣ>, а героя—преспокойно спавшимъ на нарахъ. Онъ съ перваго же слова повинился въ убійствѣ, но заявилъ, что о причинѣ послѣдняго «скажетъ только на судѣ». Какая тутъ могла быть тайна—осталось въ неизвѣстности.
По всѣмъ вѣроятіямъ, въ подобныхъ случаяхъ, вслѣдствіе свирѣпаго пьянства, при соотвѣтственныхъ условіяхъ, находитъ на извѣстныхъ субъектовъ какая-то кровавая галлюцинація, подъ наитіемъ которой, надо полагать, точно также одинъ мѣщанинъ-торговецъ, придя домой выпивши, ни съ того ни съ сего принялся тузить и истязать свою жену, и до тѣхъ поръ тиранствовалъ, пока не вышибъ изъ нея духъ здоровенными кулаками. Изъ того же класса, и уже въ совершенно трезвомъ умѣ и твердой памяти, мужъ, человѣкъ сравнительно достаточный, при учитываніи жены въ домашнихъ издержкахъ, заподозриваетъ ее въ растратѣ четырехъ копѣекъ. Изъ-за этого начинается между ними ссора, кончающаяся тѣмъ, что мужъ «въ сердцахъ» схватываетъ бутыль отъ водки и изо всей силы разбиваетъ ее объ голову жены… Несчастная падаетъ замертво, обливаясь кровью, и, если остается въ живыхъ, отдѣлываясь только увѣчьемъ, то ужь это по счастливой случайности… Вотъ другой извергъ мучительно умерщвляетъ подругу своей жизни и мать своихъ дѣтей, вслѣдствіе «отсутствія средствъ къ существованію», какъ показали свидѣтели. Самъ-же онъ оправдывался «сильнымъ пьянствомъ» и происшедшимъ оттого «безпамятствомъ». Это былъ фельдшеръ по профессіи, но безъ мѣста, «суровый брюнетъ» лѣтъ 28-ми, подверженный какому-то необъяснимому хроническому бѣшенству и звѣрству. Онъ билъ свою жертву «въ теченіе недѣли: хваталъ за косы и съ размаха ударялъ головою объ полъ и объ стѣну, билъ кулаками, каблуками сапоговъ, душилъ за горло», пока, наконецъ, она не отдала Богу душу. Со-
сблизился с нищенкой, женой бомбардира, который часто ругал её и выгонял вон за пьянство и распутство. Сын статского советника, молодой человек, восемь лет находился в любовной связи с этой трущобной Мессалиной, имевшей, нужно заметить, с лишком пятьдесят лет, следовательно, почти старухой. В один прекрасный вечер, они сошлись на ночлеге, оба в нетрезвом виде, и миролюбиво улеглись спать вместе в темной каморке. Ранним утром, героиню этого клоачного романа нашли мертвой «с петлею из обрывка тряпки на шее>, а героя — преспокойно спавшим на нарах. Он с первого же слова повинился в убийстве, но заявил, что о причине последнего «скажет только на суде». Какая тут могла быть тайна — осталось в неизвестности.
По всем вероятиям, в подобных случаях, вследствие свирепого пьянства, при соответственных условиях, находит на известных субъектов какая-то кровавая галлюцинация, под наитием которой, надо полагать, точно так же один мещанин-торговец, придя домой выпивши, ни с того ни с сего принялся тузить и истязать свою жену, и до тех пор тиранствовал, пока не вышиб из неё дух здоровенными кулаками. Из того же класса, и уже в совершенно трезвом уме и твердой памяти, муж, человек сравнительно достаточный, при учитывании жены в домашних издержках, заподазривает её в растрате четырех копеек. Из-за этого начинается между ними ссора, кончающаяся тем, что муж «в сердцах» схватывает бутыль от водки и изо всей силы разбивает её об голову жены… Несчастная падает замертво, обливаясь кровью, и, если остается в живых, отделываясь только увечьем, то уж это по счастливой случайности… Вот другой изверг мучительно умерщвляет подругу своей жизни и мать своих детей, вследствие «отсутствия средств к существованию», как показали свидетели. Сам же он оправдывался «сильным пьянством» и происшедшим оттого «беспамятством». Это был фельдшер по профессии, но без места, «суровый брюнет» лет 28-ми, подверженный какому-то необъяснимому хроническому бешенству и зверству. Он бил свою жертву «в течение недели: хватал за косы и с размаха ударял головою об пол и об стену, бил кулаками, каблуками сапогов, душил за горло», пока, наконец, она не отдала Богу душу. Со-
