сдѣлали изъ нищенства ремесло. Цифра эта, какъ видно, опредѣляема въ 283 человѣка,—весьма лестная для репутаціи нравственности Петербурга и болѣе чѣмъ успокоительная, ибо даже по статистикѣ комитета она составляетъ менѣе десяти процентовъ общаго числа разбираемыхъ имъ нищихъ. Словомъ, совершенный пустякъ, имѣющій чисто дифференціальное, ничтожнѣйшее значеніе въ милліонной массѣ благополучнаго столичнаго населенія! Читатель, конечно, воленъ вѣрить или не вѣрить этому отрадному выводу оффиціальной статистики.
Весьма интересна также въ статистикѣ комитета цифра призрѣваемыхъ имъ нищихъ. Цифра эта до комизма ничтожная, если смотрѣть на нее окомъ скептика; но, съ точки зрѣнія оптимистической, она тоже въ высочайшей степени отрадная. Въ самомъ дѣлѣ, не отрадно ли знать, что изъ всего столичнаго населенія ежегодно девять человѣкъ, по разсмотрѣнію компетентнаго комитета, оказываются въ состояніи нищеты и безпомощности въ такой степени, что комитетъ вынуждается поручить ихъ призрѣнію общественной филантропіи!?. Оставимъ, впрочемъ, въ сторонѣ эти курьезы статистики и практики достопочтеннаго комитета, чтобы не погрѣшить возбужденіемъ недовѣрія къ его филантропическому авторитету и апломбу непогрѣшимости, съ которыми онъ ежегодно, съ методической аккуратностью, истрачиваетъ десятки тысячъ рублей на безплодное переливаніе изъ пустаго въ порожнее бездонной пучины столичнаго нищенства. Положительнымъ результатомъ его дѣятельности можно-бы считать пріурочиваніе нищихъ къ занятіямъ и мѣстамъ, но мы не знаемъ ни способовъ этого пріурочиванія, ни его прочности. Остается, въ интересѣ сдѣланнаго нами выше заключенія о составѣ и характерѣ группы временныхъ и случайныхъ нищихъ, утѣшиться только тѣмъ, что цифра пауперовъ, облагодѣтельствованныхъ такимъ образомъ комитетомъ, довольно значительна (799 изъ 3.286, или болѣе 24%).
Вообще, вѣдомости разбора и распредѣленія нищихъ комитетомъ утверждаютъ насъ въ слѣдующей мысли, вопреки пессимистическому мнѣнію самого комитета, что, будто-бы, «главнѣйшая причина нищенства не суть болѣзни или дряхлость, а скорѣе лѣнь и привычка къ праздности» (Отчетъ за 1871 г., стр. 2),—а именно въ той мысли, что масса петербургскаго нищенства комплектуется не столько профессіональными, порочными и поте-
сделали из нищенства ремесло. Цифра эта, как видно, определяема в 283 человека, — весьма лестная для репутации нравственности Петербурга и более чем успокоительная, ибо даже по статистике комитета она составляет менее десяти процентов общего числа разбираемых им нищих. Словом, совершенный пустяк, имеющий чисто дифференциальное, ничтожнейшее значение в миллионной массе благополучного столичного населения! Читатель, конечно, волен верить или не верить этому отрадному выводу официальной статистики.
Весьма интересна также в статистике комитета цифра призреваемых им нищих. Цифра эта до комизма ничтожная, если смотреть на неё оком скептика; но, с точки зрения оптимистической, она тоже в высочайшей степени отрадная. В самом деле, не отрадно ли знать, что из всего столичного населения ежегодно девять человек, по рассмотрению компетентного комитета, оказываются в состоянии нищеты и беспомощности в такой степени, что комитет вынуждается поручить их призрению общественной филантропии!?. Оставим, впрочем, в стороне эти курьезы статистики и практики достопочтенного комитета, чтобы не погрешить возбуждением недоверия к его филантропическому авторитету и апломбу непогрешимости, с которыми он ежегодно, с методической аккуратностью, истрачивает десятки тысяч рублей на бесплодное переливание из пустого в порожнее бездонной пучины столичного нищенства. Положительным результатом его деятельности можно бы считать приурочивание нищих к занятиям и местам, но мы не знаем ни способов этого приурочивания, ни его прочности. Остается, в интересе сделанного нами выше заключения о составе и характере группы временных и случайных нищих, утешиться только тем, что цифра пауперов, облагодетельствованных таким образом комитетом, довольно значительна (799 из 3.286, или более 24%).
Вообще, ведомости разбора и распределения нищих комитетом утверждают нас в следующей мысли, вопреки пессимистическому мнению самого комитета, что, будто бы, «главнейшая причина нищенства не суть болезни или дряхлость, а скорее лень и привычка к праздности» (Отчет за 1871 г., стр. 2), — а именно в той мысли, что масса петербургского нищенства комплектуется не столько профессиональными, порочными и поте-
