пересмотре в случаях: вызова, вместо обязанного ответствовать наследника, его умершего наследодателя (78 № 199; 83 № 67; 88 № 59); постановления решения против умершего ответчика, о смерти которого было известно суду и им дело не приостановлено (76 № 415); неправильности публикаций о вызове к суду и о заочном решении (73 № 1449; 76 № 557); несоблюдения правила, указанного в 294 ст. уст. (78 № 9), и т. п., — т. е. такие случаи, которые не имеют ничего общего с обнаружением новых обстоятельств. И нельзя не признать, что такое распространительное толкование рассматриваемого правила вполне оправдывается необходимостью охранения высших интересов правосудия в ущерб букве законов. Вот, руководствуясь этими разъяснениями, нельзя не согласиться с тем, что неведение суда о существовании опеки может быть приравнено к обнаружению новых пред судом обстоятельств. Но так как сущность дела заключается не в том, знал ли суд о существовании опеки или не знал, а в том, что решение, постановленное без ведома того, кто вправе и обязан защищать право, составляющее предмет спора, особенно в виду возможности допущения предположения о том, что для недееспособного тяжущегося может быть и выгодно, чтобы опекун его не знал о производящемся деле, не может пользоваться покровительством закона, то нельзя не прийти к тому заключению, что опекун над расточителем, не быв поставлен в известность о предъявленном иске самим ли расточителем или к этому последнему, и лишенный в силу этого возможности исполнить свою обязанность, должен быть признан имеющим право просить о пересмотре решения не как третье лицо, интересы которого нарушены тем решением, а как тяжущийся, лишенный возможности защищать вверенные ему интересы лица недееспособного, по чьей бы вине он ни был лишен этой возможности.
21. По объявлении должника несостоятельным, право его искать и отвечать на суде переходит к конкурсному управлению, за исключением лишь тех дел, в коих управление это выдаст должнику свидетельство, что оно
