Цель закона.I. Настоящие статьи содержат в себе первое исключение из правила предшествовавшей (324) статьи. Исключение это, как легко усмотреть из него самого, постановлено в видах охранения государственных и общественных интересов: государство обязано оберегать чрез посредство всех своих органов религию, общественной порядок и нравственность населения, и суд, как один из этих органов, не должен давать поводов к возмущению и оскорблению нравственных чувств верующих, дорожащих общественным строем и нравственных людей выставлением на показ для пересудов и издевательства праздной толпы такие действия людей, которыми ставятся ни во что эти три важнейшие основы социальной жизни народа. Прокурор же, как блюститель закона, тем более должен быть на страже охранения общественных интересов и для сего иметь право требовать устранения огласки таких фактов, которые могут ставить в невыгодное положение господствующую религию, общественный порядок и общественную нравственность. Вот почему закон предоставляет право и самому суду и прокурору возбуждать вопросы о том, не следует ли, щадя нравственное чувство общества, не делать те или другие факты, могущие шокировать это чувство, достоянием всех и каждого, и в ущерб, быть может, интересам частных лиц, отступать от общего порядка, составляющего основу гласности судопроизводства.
Право или обязанность суда закрывать двери в подобных случаях?II. Но если суд, как орган государственной власти, обязан принимать меры, ограждающие государственные интересы, то почему же законодатель за исключением случая, указанного в 3251, когда в силу самого закона суд обязан закрывать двери заседания, не сказал, что суд обязан, а говорит — может, т. е. употребляет слово, которое скорее обозначает право, чем обязанность суда? По нашему мнению слово «может» должно быть понимаемо здесь в том смысле, что если суд из обстоятельства дела усмотрит, что публичность заседания предосудительна для религии, общественного порядка или нравственности, то он может, т. е. имеет право отступить от того общего правила, которое предписывает ему рассматривать все дела в публичном заседании, но не в том, что, усмотрев эту предосудительность, он может закрыть или
