Страница:Исаченко. Гражданский процесс. Т. II (1910).pdf/585

служить доказательствомъ тѣхъ правъ, которыя каждый изъ договаривающихся желалъ укрѣпить за собою.—Не можетъ, на основаніи такого договора, покупщикъ доказывать, что олъ купилъ имѣніе, и требовать отъ продавца передачи ему его; не можетъ и залогоприниматель требовать, чтобы претензія его была удовлетворена изъ заложеннаго имѣнія предпочтительно предъ претензіями личныхъ кредиторовъ его контрагента. Что въ разсматриваемой статьѣ говорится не объ этой доказательной силѣ, легко убѣдиться изъ того, что здѣсь ни слова не сказано о доказательной силѣ актовъ при непремѣнномъ условіи соблюденія требуемой закономъ формы, изъ чего можно заключить, что разъ объ этомъ не говорится, значитъ, установленныя формы и не требуются: достаточно, чтобы актъ былъ совершенъ однимъ изъ порядковъ, указанныхъ въ этой статьѣ, не былъ опровергнутъ въ подлинности, не потерялъ бы своей силы и не содержалъ бы въ себѣ ничего противозаконнаго, чтобы являлся доказательствомъ установленныхъ въ немъ правъ. Но сдѣлать такой выводъ—значитъ предположить, что разсматриваемой статьей отмѣняется коренное правило нашего законодательства о томъ, что акты о переходѣ и объ ограниченіи права собственности на недвижимыя имѣнія должны быть совершаемы крѣпостнымъ порядкомъ подъ страхомъ признанія ихъ недѣйствительными. Сдѣлать же такое предположеніе невозможно: уставомъ гражданскаго судопроизводства не только не отмѣнено это коренное правило, но и не могло быть отмѣнено, такъ какъ имъ преслѣдовались совершенно иныя цѣли, цѣли чисто процессуальнаго, а не матеріальнаго права, въ которомъ только и могутъ содержаться постановленія касательно тѣхъ формальныхъ условій, кои требуются закономъ для признанія извѣстной сдѣлки дѣйствительной; позднѣйшія же узаконенія вновь подтвердили это коренное правило (ст. 66 полож. о нотар. ч. и 21 ст. времен. пра-вил. о нотар. ч.). Итакъ, здѣсь идетъ рѣчь о доказательной силѣ актовъ съ ихъ внутренней стороны, т. е. выраженіе—«имѣютъ силу доказательства»—должно быть понимаемо въ томъ смыслѣ, что разъ актъ совершенъ формальнымъ порядкомъ, и налицо нѣтъ ни одного изъ условій, которыя уничтожаютъ доказательную силу акта (IV—VII объясн. къ этой статьѣ), онъ служитъ несомнѣннымъ доказательствомъ того, что соглашеніе, удостовѣряемое имъ, дѣйствительно