Страница:Исаченко. Гражданский процесс. Т. III (1911).pdf/611

благонадежный человѣкъ, которому онъ вѣритъ болѣе, чѣмъ отвѣтчику. Этотъ послѣдній обращается къ такому же, какъ и самъ, купцу, знающему его и его дѣла много лѣтъ и убѣжденному въ томъ, что о несостоятельности его къ платежу той претензіи, которая будетъ присуждена съ него, не можетъ быть и рѣчи. Въ подобномъ случаѣ отказъ въ дачѣ просимаго ручательства будетъ являться какъ исключеніе: оно будетъ дано, и арестъ будетъ снятъ. А это открываетъ для отвѣтчика большую возможность, не раззоряясь окончательно вслѣдствіе пріостановленія его дѣлъ, приготовиться къ расплатѣ съ истцомъ, если искъ его будетъ удовлетворенъ судомъ. Но посмотримъ на дѣло такъ, какъ оно должно быть по существующимъ законоположеніямъ. Находится лицо, дающее поручительство; искъ присуждается и отвѣтчикъ не можетъ расплатиться съ истцомъ немедленно; послѣдній принужденъ опять требовать ареста товара, но уже принадлежащаго не отвѣтчику, а поручителю, и не съ цѣлію обезпеченія своего иска, а съ цѣлію полученія удовлетворенія присужденнаго взысканія. Тутъ, какъ бы ни было продолжительно время, потребное на производство взысканія, оно все таки будетъ настолько продолжительно, чтобы причинить поручителю весьма значительные убытки пріостановленіемъ его собственныхъ дѣлъ вслѣдствіе наложенія на его собственные товары ареста, о наложеніи котораго истецъ, на основанія разбираемой статьи, можетъ ходатайствовать предъ судомъ тотчасъ, какъ только будетъ постановлено рѣшеніе по существу дѣла. Если же принять во вниманіе еще и то обстоятельство, что, по закону, право истца требовать обезпеченія присужденнаго ему съ отвѣтчика взысканія наложеніемъ запрещенія или ареста на имущество поручителя не обусловлено тѣмъ, чтобы рѣшеніе было окончательное, подлежащее немедленному исполненію, а наступаетъ съ момента вообще постановленія противъ отвѣтчика рѣшенія, которое долгое время еще можетъ не вступить въ законную силу и не подлежать немедленному исполненію, то отказъ каждаго, даже самаго богатѣйшаго и добрѣйшаго человѣка въ мірѣ, отъ дачи поручительства за другого будетъ совершенно понятенъ и законенъ. Кто можетъ обвинить меня въ томъ, что я, не желая допустить себя до неминуемаго раззоренія, отказываю въ помощи человѣку, которому грозитъ то же! Непонятна эта суровость закона тѣмъ болѣе, что во многихъ случаяхъ надежное поручительство можетъ являться мѣрою болѣе