Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/87

•вз оставляетъ въ насъ впечатлѣніе глубокой безотрадности. Но трагедія эта совершенно особенная; я не знаю пьесы въ русскомъ репертуарѣ, которая-бы была въ такой степени чужда мелодрамы. Даже во „Власти тьмы" есть игра на нервахъ. Я уже не говорю о фееричности современной драмы настроеній съ ея мелькаюш;ими въ окнахъ свѣчами, завываніями вѣтра въ трубѣ, кашляю- пі;ими и умирающими на сценѣ. Ничего подобнаго нѣтъ въ „Горькой судьбинѣ". Ея трагизмъ цѣликомъ зависитъ отъ ужаса неприкрашен- ной дѣйствительности. Въ текстѣ драмы не выступаютъ какіе-либо особо эффектные моменты, не оттѣняются финалы дѣйствій бьющими по нервамъ словами, какъ дѣлалъ это Чеховъ въ своемъ „Ивановѣ", или въ родѣ того, какъ любили дѣлать это еще французскіе роман- тики половины прошлаго вѣка. Дѣйствіе „Горькой судьбины" развивается свободно и просто, а жизнь привносится въ драму со всей ея пестротой и даже нескладностью. Стоить вспомнить только послѣднія сцены третьяго дѣйствія, гдѣ бурмистръ приводитъ въ домъ къ Ананію Яковлеву представителей деревенскаго міра: при этомъ мы совершенно не усматриваемъ однако въ авторѣ желанія грубой нескладной сценой сходки, перенесенной съ улицы въ грозовую атмосферу дома Яковлевыхъ, оттѣнить ушедшую внутрь мучительную борьбу будущаго убійцы. Я постараюсь дать ниже по- дробный разборъ замѣчательной сцены съ подневоль- ными судьями Ананія Яковлева. Покуда будетъ доста- точно упомянуть, что трагикъ остался вѣренъ себѣ и въ ней, ничего не шаржируя и не пользуясь жизнен- ностью своей обстановки для эффектныхъ антитезъ или мелодраматическаго щекотанія нервовъ. —Такова первая особенность „Горькой судьбины", какъ трагедіи. А вотъ и вторая: она совершенно чужда идеализаціи

дѣйствующихъ лицъ. Одинъ изъ критиковъ „Горькой