Страница:Иннокентий Анненский - Книга отражений, 1906.pdf/59

55_ Поэзія не объяснила Прохарчину его недоумѣній, и такъ онъ и умеръ съ ними,—но за то гостья эта какъ- бы на мигъ объединила его страхъ и его злонолучіе съ цѣлымъ міромъ такихъ-ж« страіовъ и злополучій въ болѣзненно-назойливой обязательности бреда. Г • И никогда-бы не понялъ Прохарчинъ, какъ блцііте поставилъ его этотъ горячешный сонъ не тоад^о всему страдающему, но и къ позту, который воплоісцаетъ и осмысляетъ эти муки. Въ Прохарчинѣ не было фантазіи. Но что же было немъ? Что положительнаго выработала въ немъ яшзнь?— Зимовейкинъ называетъ Прохарчина мудрецомъ и^^бѣ- ждаетъ его послужить благоразумію,—и точно: Прохар- чинъ былъ мудрецомъ, такъ какъ онъ не хотѣлъ ни говорить, ни мечтать, ни знаться съ людьми—а это-то и была подлинная и заправская мудрость канцеляріи, т. е . инстинктивное, но цѣпкое приспособленіе къ средѣ. И все, казалось, было въ Прохарчинѣ, чего хотѣла отъ него жизнь: „и миловидный я, смирный, слышь, и добродѣтеленъ, преданъ и вѣренъ"... И вдругъ—горя- чешнымъ бредомъ откуда-то съ самаго дна темной Про- харчинской души выплескивается наружу ея взбудора- женная тайна, и на мгновеніе она какъ-то безудержно сіяетъ и даже слѣпитъ... „Стой"—кричитъг. Прохарчинъ—„Ты пойми только, баранъ ты: я смирный, сегодня смирный, завтра смир- ный, а потомъ и не смирный, сгрубилъ—пряжку тебѣ, и пошелъ вольнодумецъ". Пусть черезъ нѣсколько ми- нуть этотъ вольнодумецъ для Зимовейкина, и даже Наполеонъ для Марка Ивановича, уже весь истаиваетъ въ дробныхъ и безсильныхъ слезахъ,—но все же живая жизнь сквозь горячешный бредъ дала въ умирающемъ человѣкѣ вспышку настоящаго бунта., . Постойте: только чей-же это бунтъ?.. Ужъ не До-

стоевскій-ли это самъ провидитъ свою катастрофу?