Около шести часов утра. Утро ясное, хорошее и чуть прохладное. На вокзале по-утреннему пусто и гулко. Поезд на Гниляково отходит в шесть двадцать.
Понемногу собираются гимназисты.
Лица у всех «утренние». Слегка заспанные и улыбающиеся. Все с узлами, корзинками и пледами.
Появляются руководители поездки — педагоги. Они тоже захватили с собой кое-какой багаж, и мне странно видеть их вместе с учениками в такой необыкновенной обстановке.
Берем билеты. Выходим на перрон.
Все вместе размещаемся в одном вагоне третьего класса. С нами едут два служителя и стряпуха, которая будет готовить нам обед.
Пять минут до третьего звонка, традиционная легкая путаница.
Служители с тюфяками, тарелками и чугунными казанками попадают не в тот вагон. Долго бродят по всему поезду.
Наконец все улажено. Тюфяки мирно засыпают где-то на полке, под самым потолком, тяжелые чугунные казанки устраиваются под скамьями, а тарелки, покровительствуемые стряпухой, изящной стопочкой помешаются на столике перед окном и полной грудью вдыхают утренний воздух.
К третьему звонку на перрон приходит директор. Он отдает последние распоряжения.
— Овощей не есть. Сырой воды не пить. Соблюдать чистоту и порядок.
Три звонка. Свисток.
— До свидания! До свидания!
Вагоны стукаются друг о друга буферами, и поезд катится. Плывет назад перрон, носильщики, часы, колокол, запасные линии и дома… Потом семафоры и мосты.
Поезд прибавляет ходу, и колеса выстукивают: «Так-так-так… Так-так… Так-так…»
Хорошо!
Высовываю голову в окно и чувствую, как свежий утренний воздух крепко ударяет прямо в лоб. Низкое солнце целует в висок, его поцелуи теплыми струями разливаются
,_стр._06.jpg&oldid=5141062){kind=link}