единственно возможной уловкѣ. Той силы гибкости, которая могла ее спасти, она давно лишилась и должна была пасть.
Овцы неслись вскачь по высокому плоскогорью за своей предводительницей. Когда она замедлила шаги, онѣ взобрались одна за другой и только тогда увидали, что ихъ вела Спейкердо. Мудрую Овцу имъ не суждено было больше увидать—онѣ рѣшили, что она пала.
Когда всѣ были въ сборѣ и оглянулись назадъ, то услышали издалека доносившееся снизу слабое блеяніе ягненка. Всѣ навострили уши и ждали. Неблагоразумно отвечать сразу; это, можетъ быть, коварный крикъ врага. Но блеяніе повторилось—знакомое «бэ-э-э» ихъ собственнаго стада; Спейкердо отвѣтила, и тотчасъ же послышался грохотъ камней, карабканье по откосу, еще блеяніе, все ближе и ближе, затѣмъ показался маленькій Кринкльгорнъ—отнынѣ сирота.
Пока онъ еще сознавалъ это не болѣе,
единственно возможной уловке. Той силы гибкости, которая могла её спасти, она давно лишилась и должна была пасть.
Овцы неслись вскачь по высокому плоскогорью за своей предводительницей. Когда она замедлила шаги, они взобрались одна за другой и только тогда увидали, что их вела Спейкердо. Мудрую Овцу им не суждено было больше увидать — они решили, что она пала.
Когда все были в сборе и оглянулись назад, то услышали издалека доносившееся снизу слабое блеяние ягнёнка. Все навострили уши и ждали. Неблагоразумно отвечать сразу; это, может быть, коварный крик врага. Но блеяние повторилось — знакомое «бэ-э-э» их собственного стада; Спейкердо ответила, и тотчас же послышался грохот камней, карабканье по откосу, ещё блеяние, всё ближе и ближе, затем показался маленький Кринкльгорн — отныне сирота.
Пока он ещё сознавал это не более,
