чавшійся ярко-бѣлымъ носомъ, былъ крепко сложенъ; а у его товарища, который былъ несколько выше и изящнее его, черезъ несколько дней после появления на свѣтъ обозначились уже рожки.
Они очень подходили другъ къ другу, развились, бегали взапуски около своихъ матерей и боролись между собой цѣлый день. Одинъ ударялъ лбомъ другого—тогда тотъ старался боднуть его сзади. Если они замечали какую-нибудь привлекательную кочку, то тотчасъ же начинали старую, какъ міръ, общеизвестную игру въ короли. Одинъ изъ нихъ взбирался на кочку и не давалъ другому подойти. Топая ногами и потрясая своей маленькой круглой головкой, онъ этимъ самымъ давалъ понять, что онъ хозяинъ дворца; затѣмъ они прижимали свои хорошенькія розовыя ушки, ударялись пушистыми головками и вращали добродушными черными глазками, усиливаясь принять самый свирепый видъ; дрались и боролись, пока
чавшийся ярко-белым носом, был крепко сложён; а у его товарища, который был несколько выше и изящнее его, через несколько дней после появления на свет обозначились уже рожки.
Они очень подходили друг к другу, развились, бегали взапуски около своих матерей и боролись между собой целый день. Один ударял лбом другого, — тогда тот старался боднуть его сзади. Если они замечали какую-нибудь привлекательную кочку, то тотчас же начинали старую как мир, общеизвестную игру в короли. Один из них взбирался на кочку и не давал другому подойти. Топая ногами и потрясая своей маленькой круглой головкой, он этим самым давал понять, что он хозяин дворца; затем они прижимали свои хорошенькие розовые ушки, ударялись пушистыми головками и вращали добродушными чёрными глазками, усиливаясь принять самый свирепый вид; дрались и боролись, пока
