ми въ противоположную сторону отъ росшихъ въ этомъ мѣстѣ волчьихъ бобовъ. Почувствовавъ подъ собою болѣе ровную, твердую почву, ягнята сразу пріобрѣли бодрость, которая смѣнила начавшую было овладевать ими усталость; а Скотти, упорно гоняясь за ягнятами по всѣмъ направленіямъ, былъ далекъ отъ мысли, что вся эта игра велась старшими овцами, пока онѣ не достигли нижней вершины Гендерпика, зубчатаго, остроконечнаго скалистаго утеса, на который онѣ вскочили. Тутъ ягнята набрались новыхъ силъ, какъ утята въ первый разъ погруженные въ воду. Ихъ маленькія черныя упругія копыта впились въ скользкій утесъ, недоступный человеческой ногѣ, и словно на крыльяхъ понеслись они наверхъ и вдаль, подъ предводительствомъ матерей, пока совсѣмъ не скрылись изъ виду. Для нихъ было, конечно, большимъ счастіемъ, что Скотти бросилъ винтовку, такъ какъ на разстояніи ста ярдовъ онъ убивалъ овцу безъ промаха. Онъ было пустился
ми в противоположную сторону от росших в этом месте волчьих бобов. Почувствовав под собою более ровную, твёрдую почву, ягнята сразу приобрели бодрость, которая сменила начавшую было овладевать ими усталость; а Скотти, упорно гоняясь за ягнятами по всем направлениям, был далёк от мысли, что вся эта игра велась старшими овцами, пока они не достигли нижней вершины Гёндерпика, зубчатого, остроконечного скалистого утёса, на который они вскочили. Тут ягнята набрались новых сил, как утята в первый раз погружённые в воду. Их маленькие чёрные упругие копыта впились в скользкий утёс, недоступный человеческой ноге, и словно на крыльях понеслись они наверх и вдаль под предводительством матерей, пока совсем не скрылись из виду. Для них было, конечно, большим счастьем, что Скотти бросил винтовку, так как на расстоянии ста ярдов он убивал овцу без промаха. Он было пустился
