видимъ всего одинъ. Здѣсь, у самыхъ нашихъ ногъ, дальше, справа, слѣва, очень далеко впереди, огромными, широкими грядками, цѣлыми десятинами, разстилается пурпурный волчій бобъ. Поблизости неровные, оторванные, разбросанные клочки, дальше — все шире и гуще, а на отдаленныхъ склонахъ они легли длинными, извивающимися полосами, какъ застывшія пурпуровыя облака.
Но, несмотря на конецъ мая, вѣтеръ холодный; судя по лужамъ, ночью былъ морозъ. Дуетъ «бѣлый вѣтеръ». Надвигаются большія тучи, и снѣгъ спускается на остроконечныя скалы, на вершины, на горные хребты. Мѣстность пріобрѣтаетъ сѣдой, сѣрый и бѣлый оттѣнки; цвѣты линяютъ одинъ за другимъ. Но волчій бобъ на своемъ высокомъ крѣпкомъ стеблѣ можетъ выдержать долгую борьбу со снѣгомъ: онъ подъ его тяжестью склоняетъ свою побѣлѣвшую головку; потомъ, благодаря вѣтру же, отряхивается и вызывающе
видим всего один. Здесь, у самых наших ног, дальше, справа, слева, очень далеко впереди, огромными, широкими грядками, целыми десятинами расстилается пурпурный волчий боб. Поблизости неровные, оторванные, разбросанные клочки, дальше — всё шире и гуще, а на отдалённых склонах они легли длинными, извивающимися полосами, как застывшие пурпуровые облака.
Но, несмотря на конец мая, ветер холодный; судя по лужам, ночью был мороз. Дует «белый ветер». Надвигаются большие тучи, и снег спускается на остроконечные скалы, на вершины, на горные хребты. Местность приобретает седой, серый и белый оттенки; цветы линяют один за другим. Но волчий боб на своём высоком крепком стебле может выдержать долгую борьбу со снегом: он под его тяжестью склоняет свою побелевшую головку; потом, благодаря ветру же, отряхивается и вызывающе
