Представьте себѣ огромную, широкую атласную ткань, всю въ бѣлыхъ переливахъ, съ разбросанными по ней продолговатыми пучками и стелющимися лиловатыми, почти бѣлыми гирляндами—цвѣтовъ вистеріи—висячими, блестящими и такъ мягко сливающимися съ блѣднымъ шелковистымъ фономъ, что ткань все-таки остается бѣлой; тамъ и сямъ протянулись по ней, то исчезая, то вновь появляясь, двѣ тонкія, переплетающіяся цѣпи золотой нити.
Я вижу уголокъ высокаго плоскогорья на далекомъ сѣверо-западѣ. Его сѣрыя и
Представьте себе огромную, широкую атласную ткань, всю в белых переливах, с разбросанными по ней продолговатыми пучками и стелющимися лиловатыми, почти белыми гирляндами — цветов вистерии — висячими, блестящими и так мягко сливающимися с бледным шелковистым фоном, что ткань всё-таки остаётся белой; там и сям протянулись по ней, то исчезая, то вновь появляясь, две тонкие переплетающиеся цепи золотой нити.
Я вижу уголок высокого плоскогорья на далёком северо-западе. Его серые и
