На жалобу генерала Лористона на то, что Французамъ приписываютъ сожженіе и опустошеніе Москвы, между тѣмъ какъ (по его словамъ) жители оной были сами виновниками сего бѣдствія, Князь Кутузовъ отвѣчалъ: „Что касается до Московскаго пожара, я старъ, опытенъ, пользуюсь довѣренностію Русскаго народа и потому знаю, что въ каждый день и каждый часъ происходитъ въ Москвѣ. Я самъ приказалъ сжечь магазейны; но, по прибытіи французовъ, Русскіе сами истребили только каретные ряды, которыми вы овладѣли и начали дѣлить между собой кареты. Жители причинили очень мало вреда. Вы разрушали столицу по своей методѣ; опредѣляли для пожара дни и назначали части города, которыя надлежало зажигать въ извѣстные часы. Я имѣю подробное извѣстіе обо всемъ. Доказательствомъ, что не жители разрушили Москву, служитъ то, что разбивали пушками дома и другія зданія, которыя были слишкомъ крѣпки, стрѣляя въ нихъ посреди огня. Будьте увѣрены, что мы постараемся вамъ заплатить!“ — Послѣ сего Лористонъ представлялъ, что послѣдствія еще никому не извѣстны и что лучше бы было всѣ несогласія между двумя равновеликими народами окончить рѣшительнымъ миромъ. — Князь Кутузовъ, соскуча предложеніями сими, произнесъ съ гнѣвомъ: „Какъ? мнѣ предлагать миръ? и кто? тотъ, который попираетъ священныя права народа? Нѣтъ! не будетъ сего, пока въ Россіи есть Русскіе! я докажу противное тому, что враги моего Отечества предполагаютъ. Согласиться на миръ? и кому? Русскимъ? и гдѣ? въ Россіи! нѣтъ! никогда сего не будетъ! Увѣряю всѣхъ торжественно: двадцать лѣтъ въ предѣлахъ моего отечества могу вести войну съ цѣлымъ свѣтомъ и наконецъ заставлю всѣхъ мыслить о Россіи такъ, какова она есть существенно“.
Во время сего совѣщанія Россійскій Главнокомандующій, спросивъ Лористона о здоровьѣ его Импера-
На жалобу генерала Лористона на то, что французам приписывают сожжение и опустошение Москвы, между тем как (по его словам) жители оной были сами виновниками сего бедствия, князь Кутузов отвечал: «Что касается до московского пожара, я стар, опытен, пользуюсь доверенностью русского народа и потому знаю, что в каждый день и каждый час происходит в Москве. Я сам приказал сжечь магазейны; но по прибытии французов русские сами истребили только каретные ряды, которыми вы овладели и начали делить между собой кареты. Жители причинили очень мало вреда. Вы разрушали столицу по своей методе; определяли для пожара дни и назначали части города, которые надлежало зажигать в известные часы. Я имею подробное известие обо всем. Доказательством, что не жители разрушили Москву, служит то, что разбивали пушками дома и другие здания, которые были слишком крепки, стреляя в них посреди огня. Будьте уверены, что мы постараемся вам заплатить!» После сего Лористон представлял, что последствия еще никому не известны и что лучше бы было все несогласия между двумя равновеликими народами окончить решительным миром. Князь Кутузов, соскуча предложениями сими, произнес с гневом: «Как? мне предлагать мир? и кто? тот, который попирает священные права народа? Нет! не будет сего, пока в России есть русские! Я докажу противное тому, что враги моего отечества предполагают. Согласиться на мир? и кому? русским? и где? в России! нет! никогда сего не будет! Уверяю всех торжественно: двадцать лет в пределах моего отечества могу вести войну с целым светом и наконец заставлю всех мыслить о России так, какова она есть существенно».
Во время сего совещания российский главнокомандующий, спросив Лористона о здоровье его импера-
