внемлющему и неразумѣющему важности обстоятельствъ, пишите Ваше Сіятельство Бога ради, — ради Отечества пишите ГОСУДАРЮ. — Вы исполните обязанность Вашу относительно къ нему, Вы себя оправдаете предъ Россіею. — Я молодъ, мнѣ не станутъ вѣрить. — Я буду писать, не заслужу вниманія; буду говорить, почтутъ недовольнымъ, осуждающимъ все новое, осрамятъ и бросятъ. Но вѣрьте Ваше Сіятельство, что это меня не устрашаетъ. — Когда гибнетъ все, то грозитъ Отечеству срамъ, не только опасность, тамъ нѣтъ боязни частной, тамъ нѣтъ выгодъ личныхъ. — Я не боюсь и отъ Васъ не скрою, что писалъ, но молчаніе слишкомъ продолжающееся есть уже доказательствомъ, что мнѣніе мое почитается мнѣніемъ молодого человѣка. Я буду писать еще и все, что Вы дѣлали и въ чемъ встрѣчено Вами препятствіе изображу. — Я люблю Васъ, Вы благодѣтельствовали мнѣ, а потому самого ГОСУДАРЯ спрошу я, писали ли Вы къ Нему или хранили виновное молчаніе? Такъ, достойнѣйшій Начальникъ! Вы будете виноваты. Если Вы не хотите, какъ человѣкъ усматривающей худое дѣлъ состояніе, разумѣющій тягость отвѣтственности взять на себя командованіе, я Васъ при всемъ уваженіи моемъ разумѣть буду великодушнымъ уступить другому, но, согласитесь на то, тогда только назначится человѣкъ, по обстоятельствамъ приличный.
Пишите, Ваше Сіятельство, или молчаніе Ваше будетъ обвинять Васъ.
Подписано: Душею преданный Алексѣй Ермоловъ.
внемлющему и не разумеющему важности обстоятельств, пишите ваше сиятельство бога ради, — ради отечества пишите государю. — Вы исполните обязанность Вашу относительно к нему, Вы себя оправдаете пред Россиею. — Я молод, мне не станут верить. — Я буду писать, не заслужу внимания; буду говорить, почтут недовольным, осуждающим все новое, осрамят и бросят. Но верьте ваше сиятельство, что это меня не устрашает. — Когда гибнет все, то грозит отечеству срам, не только опасность, там нет боязни частной, там нет выгод личных. — Я не боюсь и от Вас не скрою, что писал, но молчание слишком продолжающееся есть уже доказательством, что мнение мое почитается мнением молодого человека. Я буду писать еще и все, что Вы делали и в чем встречено Вами препятствие изображу. — Я люблю Вас, Вы благодетельствовали мне, а потому самого государя спрошу я, писали ли Вы к нему или хранили виновное молчание? Так, достойнейший начальник! Вы будете виноваты. Если Вы не хотите, как человек усматривающей худое дел состояние, разумеющий тягость ответственности взять на себя командование, я Вас при всем уважении моем разуметь буду великодушным уступить другому, но, согласитесь на то, тогда только назначится человек по обстоятельствам приличный.
Пишите, ваше сиятельство, или молчание Ваше будет обвинять Вас.
Подписано: Душою преданный Алексей Ермолов.
| № 4-й, получено 6-го августа на маршѣ отъ Смоленска къ Дорогобужу. |
Ваше Сіятельство!
Имѣете право насъ бранить, но только за оставленіе Смоленска, а послѣ мы вели себя какъ герои! правда, что не совсѣмъ благоразумно, но и тогда
| № 4-й, получено 6 августа на марше от Смоленска к Дорогобужу. |
Ваше сиятельство!
Имеете право нас бранить, но только за оставление Смоленска, а после мы вели себя, как герои! Правда, что не совсем благоразумно, но и тогда
