тального соціалистическаго христіанства и начало атеистическаго коммунистическаго реализма въ исторіи. Письмо Герцену, объ Интернаціоналѣ и базаровскомъ реализмѣ, имѣетъ тотъ-же смысль для Россіи.
„Бернскіе медвѣди“ — прощальное слово швейцарскому буржуазному демократизму, и „Письма французу“, написанныя во время войны 1870—71 года, составляютъ отходную Гамбеттовскому радикализму и возвѣщаніе той новой эры, которую вскорѣ открыла собою Парижская Коммуна, отбросившая идею Луи-блановскаго государственнаго соціализма и возвѣстившая новую идею, городского, коммунальнаго коммунизма. Коммуна, встающая на защиту своей территоріи, и начинающая у себя соціальную революцію — вотъ что рекомендовалъ онъ въ этихъ „Письмахъ“ противъ Нѣмецкаго вторженія.
„Кнуто-Германская Имперія“,— брошюра, которую такъ ненавидятъ нѣмецкіе соціаль-демократы — пророческій крикъ стараго революціонера, понявшаго уже тогда (1871) весь ужасъ реакцій, которая охватитъ Европу на цѣлые тридцать, сорокъ лѣтъ, вслѣдствіе торжества бисмарковскаго военнаго государства, а съ нимъ вмѣстѣ — и государственнаго соціализма, котораго крестнымъ отцомъ, въ Германіи, былъ тотъ-же Бисмаркъ. Она вмѣстѣ съ тѣмъ означала крутой поворотъ въ сторону безгосударственнаго коммунизма,— анархіи въ латинскихъ странахъ.
„Наконецъ „Государственность и Анархія“, „Историческое развитіе Интернаціонала“ и „Богъ и Государство“,— не смотря на боевую, памфлетную форму, которую они получили, такъ какъ писались ради злобы дня,— содержать для вдумчиваго читателя, больше политической мысли и больше философскаго понимания исторіи, чѣмъ масса трактатовъ, университетскихъ и соціаль-государственныхъ, въ которыхъ отсутствіе мысли прикрывается туманною, неясною, а слѣдовательно непродуманною діалектикою. Въ нихъ нѣтъ готовыхъ
