Подъ гнетомъ тягостнымъ цѣпей
Средь малодушныхъ, беззаботныхъ,
Здѣсь — мрутъ въ нуждѣ сыны полей,
Здѣсь — гибнутъ семьи безработныхъ...
Тамъ — на чужбинѣ роковой,
Въ угоду рыцарямъ разбоевъ‚
Подъ сѣнью ночи грозовой,
Смерть коситъ тысячи героевъ.
Здѣсь — тихій плачъ сиротъ и вдовъ
И покаянныя молитвы
Слѣпыхъ, растерянныхъ рабовъ
Смягчаютъ ужасъ дальней битвы...
Тамъ — стыдъ, отчаянье, позоръ,
Здѣсь — беззастѣнчивая лживость;
Но здѣсь и тамъ — безумцевъ хоръ
Глушитъ преступно справедливость.
О, край родной! О, мой народъ!
Поймешь ли ты во дни невзгоды
Твоихъ судебъ кровавый ходъ,
Тебя зовущій въ храмъ свободы?
Или, какъ пасынокъ судьбы,
Ты въ рабства сонъ свой духъ повергнешь
И плодъ мучительной борьбы
Вновь самъ кощунственно отвергнешь?
О, отврати позоръ отъ насъ,
Заря надежды въ дни ненастья,
Будь проклятъ тотъ‚ кто въ слушный часъ
Рабомъ остался самовластья...
Но нѣтъ! Я вѣрю въ жребій твой,
Многострадальная Россія.
Въ душѣ сыновъ твоихъ живой
Могучихъ силъ и чувствъ стихія.
Возстань же гордо и суди
Поработителей народа,
И съ человѣчествомъ иди
Туда, гдѣ счастье и свобода.
Под гнетом тягостным цепей
Средь малодушных, беззаботных,
Здесь — мрут в нужде сыны полей,
Здесь — гибнут семьи безработных...
Там — на чужбине роковой,
В угоду рыцарям разбоев‚
Под сенью ночи грозовой,
Смерть косит тысячи героев.
Здесь — тихий плач сирот и вдов
И покаянные молитвы
Слепых, растерянных рабов
Смягчают ужас дальней битвы...
Там — стыд, отчаянье, позор,
Здесь — беззастенчивая лживость;
Но здесь и там — безумцев хор
Глушит преступно справедливость.
О, край родной! О, мой народ!
Поймешь ли ты во дни невзгоды
Твоих судеб кровавый ход,
Тебя зовущий в храм свободы?
Или, как пасынок судьбы,
Ты в рабства сон свой дух повергнешь
И плод мучительной борьбы
Вновь сам кощунственно отвергнешь?
О, отврати позор от нас,
Заря надежды в дни ненастья,
Будь проклят тот‚ кто в слушный час
Рабом остался самовластья...
Но нет! Я верю в жребий твой,
Многострадальная Россия.
В душе сынов твоих живой
Могучих сил и чувств стихия.
Восстань же гордо и суди
Поработителей народа,
И с человечеством иди
Туда, где счастье и свобода.
О, если-бъ голосъ мой могъ пробуждать сердца!
Я-бъ всѣхъ сзывалъ на бой немолчнымъ сердца крикомъ;
Волшебнымъ блескомъ словъ я-бъ увлекалъ бойца,
И былъ бы громомъ дѣлъ мой кличъ въ бою великомъ.
Огнемъ мятежныхъ чувствъ спалилъ бы я всю ложь,
Разсѣялъ бы всю муть безсилья, лицемѣрья,
Завѣтомъ властныхъ душъ смутилъ бы робкихъ дрожь
И свѣтомъ бодрыхъ думъ спугнулъ бы мракъ безвѣрья.
О, если б голос мой мог пробуждать сердца!
Я б всех сзывал на бой немолчным сердца криком;
Волшебным блеском слов я б увлекал бойца,
И был бы громом дел мой клич в бою великом.
Огнем мятежных чувств спалил бы я всю ложь,
Рассеял бы всю муть бессилья, лицемерья,
Заветом властных душ смутил бы робких дрожь
И светом бодрых дум спугнул бы мрак безверья.
