на это прямо. Правда, впрочемъ, что въ настоящее время существуютъ уже попытки въ этомъ направленіи. Это хорошій признакъ.
Вандикъ и Рембрандтъ у насъ въ Эрмитажѣ, пожалуй, лучше. Но за то другихъ великихъ художниковъ здѣсь несмѣтныя сокровища. Голова кружится, вотъ какъ! Да! Забылъ сказать о Мадоннѣ послѣднее: какъ она написана. Между произведеніями Рафаэля она по живописи лучше всего, что я видалъ изъ его картинъ; но для нашего времени въ ней есть недостатокъ колорита, и даже правильности свѣтотѣни, не въ головахъ впрочемъ, а только въ фигурѣ Христа. Это, конечно, мѣшаетъ большинству судить объ ней. Нѣкоторые ждутъ увидѣть въ ней то, что составляетъ въ живописи послѣднее — эффекты, да еще, пожалуй, эффекты Риделя.
Цѣлую тебя крѣпко, а ты поцѣлуй дѣточекъ.
ХVI. Къ ней же.
Голубушка ты моя Соничка. Видишь, новая бумага, съ адресомъ, гдѣ я остановился. Это Веретенниковъ принесъ мнѣ, и просилъ писать письма на его бумагѣ, говоря, что это пропаганда въ своемъ родѣ, для распространенiя своего имени. Я обѣщался, и вотъ пишу тебѣ на ней. Знаешь что? Твой Ваня пьянъ! Это ужасъ! Вотъ какъ это случилось. Сегодня я отправился къ брату княжны Львовой: ты помнишь, я получилъ изъ Михайловскаго дворца письмо; она хотѣла, чтобы я познакомился здѣсь съ ея братомъ, княземъ Львовымъ. Вотъ я сегодня и отправился къ нему, такъ какъ хотѣлъ отдыхать и не смотрѣть, потому что слишкомъ много видѣлъ вчера и третьяго дня, да и прежде; ну былъ, познакомился. Такіе хорошіе люди. Просидѣлъ тамъ часа два. Выйдя оттуда (а они живутъ въ Елисейскихъ поляхъ), түтъ же сейчасъ арка знаменитая Наполеона I-то, тріумфальная. Я пошелъ ее посмотрѣть, потомъ полѣзъ наверхъ, оттуда смотрятъ на Парижъ: видь удивительный и страшный. Вообрази себѣ: ты стоишь на площадкѣ очень большой, такъ что не страшно собственно, а очень высоко, сама арка на возвышенномъ мѣстѣ, и оттуда на всѣ стороны Парижъ. Это страшилище городъ, до самаго горизонта во всѣ стороны, особенно въ одну, гдѣ главный центры, все городъ, все зданія. Уже и туманъ, уже и даль страшная, а все городъ. Там, гдѣ-то, далеко, очень далеко, бѣжалъ локомотивъ, въ самомъ городѣ, уже вдали, и ничего не видно, а все городъ. Одним словомъ, это уже черезчуръ, это уже чортъ знаетъ что такое. Внизу, по улицамъ и бульварамъ, кареты и народъ сплошной массой движутся, и производять головокруженіе. Не то, чтобы ужъ это было что либо чрезвычайное, но громадно, и этой-то величиной производить ужасное впечатлѣніе. Эта тьма народу, эти страшилищныя въ 7 и
