на Грядущаго, глаголя: «Грядетъ креплій мене во слѣдъ мене, Ему же нѣсмь достоинъ преклонся разрѣшити ремень сапогъ его», и картина какъ будто договариваетъ сама вмѣсто словъ. И грядетъ, да разрушитъ врата адовы и рабъ на картинѣ какъ бы дожидается, что съ приходомъ Грядущаго и его цѣпи спадуть. Попробуйте, отнимите раба, и картина на половину потеряетъ»...
Зимою съ 1861 на 1862-й годъ Крамской писалъ Тулинову, что весной онъ собирается къ нему въ Москву, а можетъ быть проѣдетъ и въ Кіевъ, потому что получилъ право писать картину на 2-ю золотую медаль: «Олегъ переправляется черезъ днѣпровскіе пороги», и желаетъ писать свои историческая картины какъ можно ближе къ истинѣ. Поэтому, какъ мѣстность, такъ и атрибуты, а по возможности и типы, надо писать тамъ, гдѣ происходило дѣйствіе заданного сюжета. «Я знаю, прибавляль Крамской, что нѣкоторые изъ другихъ конкуррентовъ, не выходя изъ мастерской, напишутъ какую хотите историческую картину, но вѣдь это будетъ не картина истории, а фантазія!» Когда потомъ, въ маѣ 1862 года, Крамской пріѣхалъ въ Москву, М. Б. Тулиновъ сталъ оспаривать его намѣреніе, доказывая, что издержекъ и потери времени будетъ много, а своей цѣли Крамской въ Кіевѣ все-таки не достигнетъ («Вѣдь Олега въ Кіевѣ не найдешь, да и пороги днѣпровскіе далеко», говорилъ Тулиновъ). Наконецъ ему удалось убѣдить Крамского, что ѣздить въ Кіевъ незачѣмъ. Тогда оны предложилъ своему пріятелю писать свою программу въ Москвѣ, на Воробьевыхъ горахъ, высоко надъ Москвой-рѣкой. Наняли мѣсто у одного крестьянина, Ильи Куликова, и выстроили тамъ въ вишневомъ садикѣ баракъ-мастерскую (стоившій болѣе 300 рублей). «И такъ Крамской принялся работать въ новой, небывалой мастерской, разсказываетъ М. Б. Тулиновъ. Когда вишни поспѣли, то въ отворенное большое окно вѣтви нагибались чуть не къ самому рту. Войдя разъ и увидавъ такую картину, я запѣлъ пѣсню «подъ вишнею, подъ черешнею сидивъ»... Крамской расхохотался. Поставку древнихъ кольчугъ, щитовъ, мечей и всякаго оружія, а также приисканіе южныхъ типовъ и одѣяній я взялъ на себя. Мы отправились въ школу живописи и ваянія, я познакомиль Крамского съ профессорами Рамазановымъ и Зарянко. Отъ нихъ получили нѣкоторые нужные предметы, а также дозволеніе выбрать подходящихъ натурщиковъ, которые стали ходить къ Крамскому на Воробьевы горы, съ платою по 1 рублю. Крамской былъ очень доволенъ, но радость его еще болѣе увеличилась, когда я черезъ нѣсколько дней досталъ отъ антиквара Родіонова кольчугу, шишакъ, щитъ, копье, чуть ли не современные самому Олегу. За ладьями и плотами остановки не было. Весною Москва этимъ флотомъ преизобилуетъ, такъ какъ изъ дальнихъ губерній, Костромской и Вологодской, изъ самой
