началъ и раньше) я очень много читалъ, поглощалъ все, о чемъ только могъ услышать. 20-ти лѣтъ пріѣхалъ въ Петербургъ и поступилъ въ Академію въ 1857 году, а въ 1863 г. вышель изъ нея вмѣстѣ съ товарищами, въ числѣ 14-ти человѣкъ, отказавшись отъ конкурса на большую 30лотую медаль. Затѣмъ, женившись, я началъ вѣчную исторію борьбы из-за куска хлѣба, преслѣдуя въ то же время цѣли, ничего общаго съ рублемъ не имѣющія. Такъ дѣло тянется и теперь. Когда кончится мое (въ сущности каторжное) теперешнее положеніе и кто одолѣетъ въ борьбѣ — я не знаю и не предугадываю. Еще 5 лѣтъ тому назадъ я, пожалуй, Отвѣтилъ бы съ несомнѣнною увѣренностью, что я буду побѣдителемъ, но теперь… не рѣшаюсь. Чѣмъ больше захватываешь поле, тѣмъ больше встрѣчается препятствій, не имѣвшихъ прежде мѣста, силы же не увеличиваются въ той же прогрессіи. Словомъ, на этомъ мѣстѣ начинается сказка про благо бычка, и потому останавливаюсь, должно быть, изъ благоразумiя.
шалъ кое-что о Брюлловѣ. Тѣмъ не менѣе, намекъ на Брюллова не производилъ надлежащаго дѣйствія: родные, попрежнему, продолжали съ пренебреженіемъ относиться къ художественной карьерѣ... Старшій братъ его былъ въ то время учителемъ въ приготовительных классахъ училища: онъ тогда только что приготовился и выдержалъ экзаменъ въ Воронежѣ; онь и носилъ изъ училищной библіотеки много книгъ и журналовъ, къ чтенію которыхъ молодой Крамской очень пристрастился, но, тѣмъ не менѣе, не охладѣлъ въ своей любви къ искусству. Долго между нимъ и родными шли споры на этотъ счетъ; наконецъ, когда ему было около 15-ти лѣтъ, мать отвела его пѣшкомъ въ Воронежъ и отдала къ лучшему тамъ иконописцу, на 6 лѣтъ въ ученье. Иконописецъ согласился, съ тѣмъ условіемъ, что когда обнаружатся въ мальчикѣ способности къ живописи, то заключитъ контрактъ. У него мальчикъ пробыль, однако же, не болѣе 3 мѣсяцевъ, растирая краски, нося ему обѣды на другой конецъ города, въ кладбищенскую церковь, которую онъ тогда расписывалъ. Осенью, будущій художни къ, вмѣстѣ съ подмастерьями, долженъ был таскать изъ рѣки бочки для разныхъ соленій и поднимать ихъ на высокую гору. Само собою разумѣется, что молодому Крамскому такое художественное образованіе не особенно нравилось. Онь, наконецъ, возмутился, и въ письмѣ къ матери просилъ взять его отъ иконописца, такъ какъ его не учать. Когда мать явилась, то живописецъ требовалъ, чтобы былъ заключенъ контрактъ; но дѣло кое-какъ улaдилось, живописецъ съ ругательствами отпустилъ мальчика. Онъ опять возвратился въ родной городъ“.
