Страница:Зиновьева-Аннибал - Трагический зверинец.djvu/177

Эта страница была вычитана


169
ЦАРЕВНА-КЕНТАВРЪ.

— Куда я ихъ безъ головы подамъ? Не дичь, — цыплята. Отцапала, сукина дочь!

Еще кто-то, не одинъ, злостно толчется и швыряется въ шипѣ и чадѣ. И не видятъ меня. Большая краюха ржаная на краю стола.

Хватаю.

Царевна съ добычей. Царевна ускачетъ. О, эти молодые кентавры умѣютъ скакать по каменнымъ лѣстницамъ, и деревяннымъ…

Погоню слышу… царевна-Кентавръ уже внѣ погони, уже карьеромъ скачетъ по рощѣ, ловко пробивается долгимъ тѣломъ между частыми стволами. Кочевой кентавръ, какъ змѣя, гибокъ.

Вотъ Таня и Чалко. Маню Таню краюхою, въ траву.

Край канавы трава мнѣ по поясъ. И колокольца качаются лилово-синія, блеститъ масляно-желтая куриная слѣпота, розовая кашка пахнетъ медомъ, пышныя розы лютиковъ отъ тяжести своихъ благовоній клонятся къ намъ, и торчатъ вверхъ надъ нашими головами большіе паутинно-серебряные шары одуванчиковъ; заячій горошекъ все перепуталъ, всюду проползъ, все перевилъ цѣпкими усиками и рядомъ острыхъ лиловыхъ зубковъ смѣется намъ изъ гущи травяной.

Сидимъ, и молча жуемъ пахучій, свѣжій, ржаной хлѣбъ. Мнѣ кажется, медъ луговыхъ цвѣтовъ вмѣ-


Тот же текст в современной орфографии

— Куда я их без головы подам? Не дичь, — цыплята. Отцапала, сукина дочь!

Еще кто-то, не один, злостно толчется и швыряется в шипе и чаде. И не видят меня. Большая краюха ржаная на краю стола.

Хватаю.

Царевна с добычей. Царевна ускачет. О, эти молодые кентавры умеют скакать по каменным лестницам, и деревянным…

Погоню слышу… царевна-кентавр уже вне погони, уже карьером скачет по роще, ловко пробивается долгим телом между частыми стволами. Кочевой кентавр, как змея, гибок.

Вот Таня и Чалко. Маню Таню краюхою, в траву.

Край канавы трава мне по пояс. И колокольца качаются лилово-синие, блестит масляно-желтая куриная слепота, розовая кашка пахнет медом, пышные розы лютиков от тяжести своих благовоний клонятся к нам, и торчат вверх над нашими головами большие паутинно-серебряные шары одуванчиков; заячий горошек всё перепутал, всюду прополз, всё перевил цепкими усиками и рядом острых лиловых зубков смеется нам из гущи травяной.

Сидим, и молча жуем пахучий, свежий, ржаной хлеб. Мне кажется, мед луговых цветов вме-