у меня непріятныя: какія то смутно-стыдныя, и я гоню ихъ. Постегивая себя ладонью пониже бедра и щелкая языкомъ, — думаю незамѣтно, что я верхомъ, а что ладонь хлыстъ. Не время теперь срывать вѣтку.
Крадучись, спускаюсь по платянымъ ступенькамъ въ кухню. Кухня въ подвальномъ этажѣ большого стараго дома.
Это царевна кочевая прискакала къ людямъ — врагамъ дикихъ и свободныхъ. Эта кочевая царевна собственно не совсѣмъ человѣкъ; она и не совсѣмъ лошадь. Это полу-лошадь, полу-человѣкъ. Недавно я читала про это, что это было въ Греціи. о Кентаврѣ. И поняла, какой звѣрь кочевая царевна, — молодой кентавръ, кентаврикъ. Почти что какъ Чалко, и почти что какъ Таня.
Въ страшномъ, неподвижномъ, таинственномъ дворцѣ я теперь пробираюсь съ опасностью смертною на грабежъ за пропитаніемъ стана. Бѣлый поваръ съ краснымъ затылкомъ стоитъ у плиты, встряхиваетъ большой сковородой, гдѣ румянятся, шипя и плюясь, рыбы. Потъ стекаетъ по напруженнымъ тремъ складкамъ его затылка. Всхлипываетъ судомойка съ мокрымъ носомъ и срываетъ, не успѣвая утереть его, перья со вздрагивающаго еще живыми судорогами тѣла безголоваго цыпленка.
у меня неприятные: какие-то смутно-стыдные, и я гоню их. Постегивая себя ладонью пониже бедра и щелкая языком, — думаю незаметно, что я верхом, а что ладонь хлыст. Не время теперь срывать ветку.
Крадучись, спускаюсь по платяным ступенькам в кухню. Кухня в подвальном этаже большого старого дома.
Это царевна кочевая прискакала к людям — врагам диких и свободных. Эта кочевая царевна собственно не совсем человек; она и не совсем лошадь. Это полулошадь, получеловек. Недавно я читала про это, что это было в Греции. О Кентавре. И поняла, какой зверь кочевая царевна, — молодой кентавр, кентаврик. Почти что как Чалко, и почти что как Таня.
В страшном, неподвижном, таинственном дворце я теперь пробираюсь с опасностью смертною на грабеж за пропитанием стана. Белый повар с красным затылком стоит у плиты, встряхивает большой сковородой, где румянятся, шипя и плюясь, рыбы. Пот стекает по напруженным трем складкам его затылка. Всхлипывает судомойка с мокрым носом и срывает, не успевая утереть его, перья со вздрагивающего еще живыми судорогами тела безголового цыпленка.
