Страница:Зиновьева-Аннибал - Трагический зверинец.djvu/167

Эта страница была вычитана


159
ЦАРЕВНА-КЕНТАВРЪ.

стали. Вѣрно давно уже, до поляны, повернула, бѣгая за добычей, такъ, что держала къ солнцу правымъ, а не лѣвымъ плечомъ, и вышло, что вотъ они здѣсь близко и кричатъ еще и еще.

— Ау! Ау! Вѣра-а-а. Ау-у-у!

Не отвѣчаю. Не люблю отвѣчать людямъ въ лѣсу. Но вечеръ, конечно, — хотя день и будетъ тянуться всю бѣлую ночь.

И бреду неохотно на зовъ.

Дымитъ костеръ на большой сѣнокосной полянѣ, что у Чортова Болота. Гонитъ дымомъ мухъ отъ лошадей. Плетусь къ телѣгѣ, привезшей вмѣстѣ съ ужиномъ и пять пустыхъ бѣлевыхъ корзинъ. Бѣлевыя корзины стоятъ теперь рядышкомъ и всѣ полныя. Едва умѣщаю свой богатый вкладъ.

Вокругъ второго костра семья ужинаетъ. Притащено изъ стоговъ прошлогодняго сиваго сѣна, и братья съ гувернеромъ лежатъ на немъ, вытянувшись на животахъ. Также и старшій; что-то говоритъ мамѣ нѣсколько скрипучимъ голосомъ. Сестра лежитъ на спинѣ, глядитъ прямо вверхъ, въ блѣдно-зеленое, безсонное небо, что-то думаетъ молча. Не мигаетъ. Возлѣ мать, гувернантка. Надя — жена брата старшаго съ Колюшкой груднымъ и его няней. Костеръ догорѣлъ. Уже не дымитъ. Крупные, насквозь прокаленные угли свѣтятся, потомъ медленно покрываются синей пленкой пепла.


Тот же текст в современной орфографии

стали. Верно давно уже, до поляны, повернула, бегая за добычей, так, что держала к солнцу правым, а не левым плечом, и вышло, что вот они здесь близко и кричат еще и еще.

— Ау! Ау! Вера-а-а. Ау-у-у!

Не отвечаю. Не люблю отвечать людям в лесу. Но вечер, конечно, — хотя день и будет тянуться всю белую ночь.

И бреду неохотно на зов.

Дымит костер на большой сенокосной поляне, что у Чёртова Болота. Гонит дымом мух от лошадей. Плетусь к телеге, привезшей вместе с ужином и пять пустых бельевых корзин. Бельевые корзины стоят теперь рядышком и все полные. Едва умещаю свой богатый вклад.

Вокруг второго костра семья ужинает. Притащено из стогов прошлогоднего сивого сена, и братья с гувернером лежат на нём, вытянувшись на животах. Также и старший; что-то говорит маме несколько скрипучим голосом. Сестра лежит на спине, глядит прямо вверх, в бледно-зеленое, бессонное небо, что-то думает молча. Не мигает. Возле мать, гувернантка. Надя — жена брата старшего с Колюшкой грудным и его няней. Костер догорел. Уже не дымит. Крупные, насквозь прокаленные угли светятся, потом медленно покрываются синей пленкой пепла.