вущей тоскою прислушиваясь къ тягучему звону плѣнной пчелы подъ потолкомъ, къ гулкимъ ударамъ стремительнаго тѣльца о стекло окна. Потомъ обѣдали всѣ, вся лѣтняя многочленная семья, вотъ здѣсь — на балконѣ. Потомъ, когда Анна Амосовна, ворча на молодежь за ея пустомысліе, отправлялась къ себѣ читать Платона, мы — старшая молодежь и я, и даже мама бѣжали въ «фонарь» за шарами, молотками и пеггами и черезъ рощу тѣнистую торопились къ обширному травяному крокетграунду, залитому въ тотъ часъ іюньскимъ испекающимъ солнцемъ.
Жарко, ярко, золотисто и изумрудно, и стоить звонъ и гудѣніе незамѣтныхъ крыльевъ и стрекотъ невидимыхъ кузнечиковъ.
Завязывается бой красныхъ и синихъ. Я красная всегда и синихъ ненавижу. Я маленькая. Тяжелый длинный молотокъ ухватываю обѣими руками цѣпко, и бью имъ мѣтко и съ непонятною силою по большимъ полосатымъ шарамъ, несу всюду съ собою побѣду краснымъ и разгромъ синимъ врагамъ.
Старшій братъ синій. Старшій братъ синій всегда и красныхъ ненавидитъ, и на меня негодуетъ, бѣшено втыкаетъ въ дернъ опрокинутый молотокъ и кричитъ, давясь горломъ:
— Чортова кукла.
вущей тоскою прислушиваясь к тягучему звону пленной пчелы под потолком, к гулким ударам стремительного тельца о стекло окна. Потом обедали все, вся летняя многочленная семья, вот здесь — на балконе. Потом, когда Анна Амосовна, ворча на молодежь за её пустомыслие, отправлялась к себе читать Платона, мы — старшая молодежь и я, и даже мама бежали в «фонарь» за шарами, молотками и пеггами и через рощу тенистую торопились к обширному травяному крокетграунду, залитому в тот час июньским испекающим солнцем.
Жарко, ярко, золотисто и изумрудно, и стоить звон и гудение незаметных крыльев и стрекот невидимых кузнечиков.
Завязывается бой красных и синих. Я красная всегда и синих ненавижу. Я маленькая. Тяжелый длинный молоток ухватываю обеими руками цепко, и бью им метко и с непонятною силою по большим полосатым шарам, несу всюду с собою победу красным и разгром синим врагам.
Старший брат синий. Старший брат синий всегда и красных ненавидит, и на меня негодует, бешено втыкает в дерн опрокинутый молоток и кричит, давясь горлом:
— Чёртова кукла.
