Такъ скакать конемъ по рощѣ, а голова далеко, мыслями рѣзвыми, въ странѣ, гдѣ все свобода, и все подвиги, и легкая, побѣдная сила, — и вдругъ пискъ, тихій такой, но настойчивый, такъ что бѣгъ самый стремительный отъ него обрывается, и однимъ шлепкомъ падаетъ сердце на самое дно груди.
Стою. Пискъ близокъ, и что-то не жалкое, что-то жадное и слишкомъ неразумное въ его настойчивой неуемности.
Съ дорожки въ траву сворачиваю, путаются ноги уже не на копытахъ, просто неуклюжія, не совсѣмъ твердо ступающія, легко подворачивающіяся въ слишкомъ прочныхъ башмакахъ, не столько въ пору, сколько на быстрый лѣтній ростъ сшитыхъ.
Пискъ подъ деревомъ, подъ кленомъ, не подъ ближнимъ. Тамъ дальше, въ глубинѣ другихъ кленовъ, тамъ, гдѣ трава цѣпляется и путается, странно высокая, вдругъ поднявшаяся.
Какъ изъ такой дали онъ слышался туда на покинутую мною дорожку? Здѣсь онъ слышится не громче и не тише, ровно, неразумно, жадно.
Все-же ищу, гдѣ онъ очутился. И нахожу. Наклоняюсь, и изъ путанной травы, побѣдно пробившейся сквозь прѣль прошлогоднихъ мертвыхъ листьевъ,
Так скакать конем по роще, а голова далеко, мыслями резвыми, в стране, где всё свобода, и всё подвиги, и легкая, победная сила, — и вдруг писк, тихий такой, но настойчивый, так что бег самый стремительный от него обрывается, и одним шлепком падает сердце на самое дно груди.
Стою. Писк близок, и что-то не жалкое, что-то жадное и слишком неразумное в его настойчивой неуемности.
С дорожки в траву сворачиваю, путаются ноги уже не на копытах, просто неуклюжие, не совсем твердо ступающие, легко подворачивающиеся в слишком прочных башмаках, не столько в пору, сколько на быстрый летний рост сшитых.
Писк под деревом, под кленом, не под ближним. Там дальше, в глубине других кленов, там, где трава цепляется и путается, странно высокая, вдруг поднявшаяся.
Как из такой дали он слышался туда на покинутую мною дорожку? Здесь он слышится не громче и не тише, ровно, неразумно, жадно.
Всё же ищу, где он очутился. И нахожу. Наклоняюсь, и из путанной травы, победно пробившейся сквозь прель прошлогодних мертвых листьев,
