Весною сачкомъ въ болотѣ я поймала чудовище.
Оно попалось не одно. Я принесла его домой въ ведерочкѣ, весь уловъ свой перелила въ банку изъ-подъ варенья, и поставила банку на круглый столикъ у окна своей комнаты.
Тамъ, если глядѣть сквозь мутную воду на свѣтъ, проявлялся цѣлый болотный мірокъ.
Какіе-то живчики-вертушки, тонкіе, почти прозрачные, съ головками и усиками, лихо кувыркались. Шершавыя палочки, какъ обломочки тоненькихъ сучковъ, раскачиваясь, передвигались, и вдругъ изъ одного ихъ конца высовывалась мохнатая головка. Змѣйка острыми изломами рѣзала муть, то собирая тѣльце въ розовый комочекъ, то растягивая его въ тоненькую нить.
И еще много смутныхъ и невѣроятныхъ личинокъ, едва просыпающихся къ жизни, и которыхъ
Весною сачком в болоте я поймала чудовище.
Оно попалось не одно. Я принесла его домой в ведерочке, весь улов свой перелила в банку из-под варенья, и поставила банку на круглый столик у окна своей комнаты.
Там, если глядеть сквозь мутную воду на свет, проявлялся целый болотный мирок.
Какие-то живчики-вертушки, тонкие, почти прозрачные, с головками и усиками, лихо кувыркались. Шершавые палочки, как обломочки тоненьких сучков, раскачиваясь, передвигались, и вдруг из одного их конца высовывалась мохнатая головка. Змейка острыми изломами резала муть, то собирая тельце в розовый комочек, то растягивая его в тоненькую нить.
И еще много смутных и невероятных личинок, едва просыпающихся к жизни, и которых
