Какъ ясно, какъ ласково небо!
Какъ радостно рѣютъ стрижи
Вкругъ церкви Бориса и Глѣба!
По горбику тѣсной межи
Иду, и дышу ароматомъ
И мяты и зрѣющей ржи.
За полемъ усатымъ, не сжатымъ
Косами стучатъ косари.
День медлитъ предъ яркимъ закатомъ…
Душа, насладись и умри!
Все это такъ странно знакомо,
Какъ сонъ, что ласкалъ до зари.
Итакъ, я вернулся, я — дома?
Такъ здравствуй, іюльская тишь,
И ты, полевая истома,
Как ясно, как ласково небо!
Как радостно реют стрижи
Вкруг церкви Бориса и Глеба!
По горбику тесной межи
Иду, и дышу ароматом
И мяты и зреющей ржи.
За полем усатым, не сжатым
Косами стучат косари.
День медлит пред ярким закатом…
Душа, насладись и умри!
Все это так странно знакомо,
Как сон, что ласкал до зари.
Итак, я вернулся, я — дома?
Так здравствуй, июльская тишь,
И ты, полевая истома,
