Коснулся ихъ лобзаніемъ святымъ
Вечерній вѣтеръ. Съ жалобнымъ укоромъ,
Въ безлюдьи море подступило къ нимъ.
И красный мѣсяцъ сзади всталъ надъ боромъ,
Провелъ по волнамъ яркую черту,
На нихъ взглянулъ неумолимымъ взоромъ.
И, взявшись за руки, одну мечту
Постигли оба. Страннымъ счастьемъ полны,
Вошли въ сіянье, кинувъ темноту.
И долго шли, покорны и безмолвны.
Вода росла и ширилась вкругъ нихъ,
Чрезъ плечи ихъ перебѣгали волны.
Вдругъ нѣжный вѣтеръ горестно затихъ,
И смолкъ прибой; лишь лунный взоръ на стражѣ
Одинъ сіялъ на небесахъ нагихъ.
Все было пусто въ морѣ и на плажѣ.
Коснулся их лобзанием святым
Вечерний ветер. С жалобным укором,
В безлюдьи море подступило к ним.
И красный месяц сзади встал над бором,
Провел по волнам яркую черту,
На них взглянул неумолимым взором.
И, взявшись за руки, одну мечту
Постигли оба. Странным счастьем полны,
Вошли в сиянье, кинув темноту.
И долго шли, покорны и безмолвны.
Вода росла и ширилась вкруг них,
Чрез плечи их перебегали волны.
Вдруг нежный ветер горестно затих,
И смолк прибой; лишь лунный взор на страже
Один сиял на небесах нагих.
Все было пусто в море и на плаже.
