Луна стоитъ надъ призрачной горой;
Невѣрнымъ свѣтомъ залита окрестность;
Рядъ кипарисовъ вытянулся въ строй;
Ихъ тѣни побѣжали въ неизвѣстность.
Она проснулась и глядитъ въ окно…
Ахъ, въ полночь все стрнанѣй и идеальнѣй!
Какъ давитъ бедра это полотно,
Какъ мало воздуха въ знакомой спальнѣ!
Она молчитъ, и все молчитъ вокругъ,
Портьеры, дверь, раздвинутыя ставни.
И рядомъ спитъ ея привычный другъ
Знакомый, преданный, любовникъ давній.
Онъ рядомъ спитъ. Чернѣетъ борода
И кругъ кудрей на наволочкѣ бѣлой.
Онъ равномѣрно дышитъ, какъ всегда;
Подъ простыней простерто прямо тѣло.
Луна стоит над призрачной горой;
Неверным светом залита окрестность;
Ряд кипарисов вытянулся в строй;
Их тени побежали в неизвестность.
Она проснулась и глядит в окно…
Ах, в полночь все странней и идеальней!
Как давит бедра это полотно,
Как мало воздуха в знакомой спальне!
Она молчит, и все молчит вокруг,
Портьеры, дверь, раздвинутые ставни.
И рядом спит ее привычный друг
Знакомый, преданный, любовник давний.
Он рядом спит. Чернеет борода
И круг кудрей на наволочке белой.
Он равномерно дышит, как всегда;
Под простыней простерто прямо тело.
