Вотъ Стиксъ, хранимый вѣчнымъ мракомъ,
Въ ладьѣ Харона переплытъ.
Предъ Радамантомъ и Эакомъ
Герой почившій предстоитъ.
— „Ты кто?“ — „Я былъ царемъ. Элладой
Былъ вскормленъ. Стихъ Гомера чтилъ.
Лишь Славу почиталъ наградой,
И образцомъ мнѣ былъ Ахиллъ.
Раздвинувъ родины предѣлы,
Пройдя побѣдно цѣлый свѣтъ,
Я отомстилъ у Гавгамелы
За Саламинъ и за Милетъ!“
И, вставъ, безликій Нѣкто, строго
Гласитъ: „Онъ мужъ былъ многихъ женъ.
Онъ нарекался сыномъ бога.
Имъ другъ на пирѣ умерщвленъ.
Круша Аѳины, руша Ѳивы,
Въ рабовъ онъ грековъ обратилъ;
Верша свой подвигъ горделивый,
Эллады силы сокрушилъ!“
Встаетъ Другой, — черты сокрыты, —
Вѣщаетъ: — „Такъ назначилъ Рокъ,
Чтобъ во-едино были слиты
Твой міръ, Эллада, твой, — Востокъ!
Вот Стикс, хранимый вечным мраком,
В ладье Харона переплыт.
Пред Радамантом и Эаком
Герой почивший предстоит.
— «Ты кто?» — «Я был царем. Элладой
Был вскормлен. Стих Гомера чтил.
Лишь Славу почитал наградой,
И образцом мне был Ахилл.
Раздвинув родины пределы,
Пройдя победно целый свет,
Я отомстил у Гавгамелы
За Саламин и за Милет!»
И, встав, безликий Некто, строго
Гласит: «Он муж был многих жен.
Он нарекался сыном бога.
Им друг на пире умерщвлен.
Круша Афины, руша Фивы,
В рабов он греков обратил;
Верша свой подвиг горделивый,
Эллады силы сокрушил!»
Встает Другой, — черты сокрыты, —
Вещает: — «Так назначил Рок,
Чтоб воедино были слиты
Твой мир, Эллада, твой, — Восток!
