Я жалкій рабъ царя. Съ восхода до заката,
Среди другихъ рабовъ, свершаю тяжкій трудъ,
И хлѣба кусъ гнилой — единственная плата
За слезы и за потъ, за тысячи минутъ.
Когда порой душа отчаяньемъ объята,
Надъ сгорбленной спиной свиститъ жестокій кнутъ,
И каждый новый день товарища иль брата
Въ могилу общую крюками волокутъ.
Я жалкій рабъ царя, и жребій мой безвѣстенъ;
Какъ утренняя тѣнь, исчезну безъ слѣда,
Меня съ лица земли вѣка сотрутъ, какъ плѣсень;
Но не исчезнетъ слѣдъ упорнаго труда,
И вѣчность простоитъ, близъ озера Мерида,
Гробница царская, святая пирамида.
Я жалкий раб царя. С восхода до заката,
Среди других рабов, свершаю тяжкий труд,
И хлеба кус гнилой — единственная плата
За слезы и за пот, за тысячи минут.
Когда порой душа отчаяньем объята,
Над сгорбленной спиной свистит жестокий кнут,
И каждый новый день товарища иль брата
В могилу общую крюками волокут.
Я жалкий раб царя, и жребий мой безвестен;
Как утренняя тень, исчезну без следа,
Меня с лица земли века сотрут, как плесень;
Но не исчезнет след упорного труда,
И вечность простоит, близ озера Мерида,
Гробница царская, святая пирамида.
