Блѣднѣетъ ночь. Свой трудъ окончивъ,
Съ улыбкой думаю о ней,
О той, чей дѣтскій взоръ уклончивъ,
Чей голосъ — дрожь весеннихъ дней.
Все это видѣлъ я когда-то,
И этотъ взоръ, и эту дрожь…
Но все земное вѣчно свято,
И въ жизни каждый мигъ хорошъ!
Я снова, съ радостнымъ мученьемъ,
Готовъ, какъ въ годы первыхъ встрѣчъ,
Слѣдить покорно за движеньемъ
Ея стыдливо-робкихъ плечъ.
И все, что мнѣ казалось мертвымъ,
Въ моей душѣ, живетъ опять,
И краскамъ выцвѣтшимъ и стертымъ
Дано горѣть, дано блистать!
Бледнеет ночь. Свой труд окончив,
С улыбкой думаю о ней,
О той, чей детский взор уклончив,
Чей голос — дрожь весенних дней.
Все это видел я когда-то,
И этот взор, и эту дрожь…
Но все земное вечно свято,
И в жизни каждый миг хорош!
Я снова, с радостным мученьем,
Готов, как в годы первых встреч,
Следить покорно за движеньем
Ее стыдливо-робких плеч.
И все, что мне казалось мертвым,
В моей душе, живет опять,
И краскам выцветшим и стертым
Дано гореть, дано блистать!
