— Вотъ и все,—кивнулъ головой Тоффель.—А теперь послушайте меня. Вы совершенно случайно овладѣли великой тайной, которой тьма лѣтъ, больше тридцати столѣтій. Ее когда-то извлекъ изъ нѣдръ невидимаго міра духовъ самъ царь Соломонъ. Отъ него она перешла къ финикіянамъ, къ халдеямъ, потомъ къ индійскимъ мудрецамъ, потомъ попала опять въ Египетъ, затѣмъ въ Испанію, во Францію и, наконецъ въ Россію. Вмѣстѣ съ этой тайной вы получили ни съ чѣмъ несравнимую, поразительно громадную власть. Тысячи незримыхъ существъ служатъ вамъ, какъ преданные рабы, и въ томъ числѣ я, принявшій этотъ потертый внѣшній обликъ и этотъ глупый боевой псевдонимъ. И, счастье ваше, что вы оказались человѣкомъ съ такой доброй душой и съ такимъ… не обижайтесь, мой милый… съ такимъ… какъ бы это сказать вѣжливѣе… простоватымъ умомъ. Злодѣй на вашемъ мѣстѣ залилъ бы весь земной шаръ кровью и освѣтилъ бы его заревомъ пожаровъ. Умный стремился бы сдѣлать его земнымъ раемъ, но самъ погибъ бы жесткой и мучительной смертью. Вы избѣжали того и другого, и я скажу вамъ по правдѣ, что вы и безъ каббалистическаго слова—носитель несомнѣнной, сверхъестественной удачи.
— Но сколькими огромными человѣческими соблазнами вы пренебрегли, мой милый Цвѣтъ! Вы могли бы объѣздить весь земной шаръ и увидѣть его во всемъ его роскошномъ разнообразіи, съ его морями, горами, рѣками, водопадами, отъ пламеннаго экватора до таинственной точки полюса. Вы увидѣли бы древнѣйшіе памятники исторической старины, величайшія созданія искусства, живую пеструю жизнь народовъ. Парижъ съ его вкусомъ и весельемъ, себялюбивый и прочный комфортъ Англіи, бѣшеная жизнь Нью-Іорка съ высоты сорокаэтажныхъ зданій, бой быковъ въ Мадридѣ, египетскія пирамиды, римскій карнавалъ, красота Константинополя и Венеціи, земной рай на островахъ Полинезіи, сказочныя панорамы Индіи, Буддійскіе храмы и курильни Китая, цвѣтущая и нѣжная Японія—все пронеслось бы передъ вашими очарованными глазами… Вы не захотѣли этого… а теперь уже поздно…
— Вы точно забыли, или не хотѣли знать, что въ мірѣ существуетъ множество прекрасныхъ женщинъ. Не только ихъ красота, за которую лучшіе люди отдаютъ радостно свою жизнь, дожидалась мановенія вашей руки, но также умъ, изящество, талантъ и тотъ
