Съ сотнями людей сталкивала Цвѣта его многогранная жизнь, но ни съ однимъ человѣкомъ онъ не сошелся за это время, ни къ кому не прикоснулся близко душой. Съ тою же чудесной способностью «двойного зрѣнія«, съ какою Цвѣтъ могъ видѣть рельефъ императрицы и годъ чеканки на золотой монетѣ, зажатой въ кулакѣ Тоффеля или угадать любую карту изъ колоды,—такъ же легко онъ читалъ въ мысляхъ каждаго человѣка. Цвѣту нужно было для этого пристально и напряженно вглядѣвшись въ него, вообразить внутри самого себя его жесты, движенія, голосъ, сдѣлать втайнѣ свое лицо какъ бы его лицомъ и тотчасъ же послѣ какого-то мгновеннаго, почти необъяснимаго душевнаго усилія, похожаго на стремленіе перевоплотиться,—передъ Цвѣтомъ раскрывались всѣ мысли другого человѣка, всѣ его явныя, потаенныя и даже скрываемыя отъ себя желанія, всѣ чувства и ихъ оттѣнки. Это состояніе бывало похоже на то, какъ-будто бы Цвѣтъ проникалъ сквозь непроницаемый колпакъ въ самую середину чрезвычайно сложнаго и тонкаго механизма и могъ наблюдать незамѣтную извнѣ, запутанную работу всѣхъ его частей: пружинъ, колесъ, шестерней, валиковъ и рычаговъ. Нѣтъ, даже иначе: онъ самъ какъ бы дѣлался на минуту этимъ механизмомъ во всѣхъ его подробностяхъ, и въ то же время оставался самимъ собою, Цвѣтомъ, холодно наблюдающимъ мастеромъ.
Такая способность углубляться по внѣшнимъ признакамъ, по мельчайшимъ, едва уловимымъ измѣненіямъ лица, въ нѣдра чужихъ душъ, пожалуй, не имѣла въ своей основѣ ничего таинственнаго. Ею обладаютъ, въ большей или меньшей степени, старые судебные слѣдователи, талантливые уголовные сыщики, опытныя гадалки, психіатры, художники-портретисты и прозорливые монастырскіе старцы. Разница была только въ томъ, что у нихъ она является результатомъ долголѣтняго и тяжелаго житейскаго опыта, а Цвѣту она далась чрезвычайно легко.
И сдѣлала его глубоко несчастнымъ. Каждый день передъ нимъ разверзались бездны человѣческой душевной грязи, въ которой копошились ложь, обманъ, предательство, продажность, ненависть, зависть, безпредѣльная жадность и трусость. Почтенные старцы, дѣдушки съ видомъ патріарховъ, невинныя барышни, цвѣтущіе юноши, безупречныя многодѣтныя матроны, добродушные толстые остряки, отцы города, политическіе дѣятели, филантропы и благотворительницы, передовые писатели, служители искусствъ и религій, всѣ они въ подвалахъ своихъ мыслей бывали тысячекратно
