мірѣ, (какъ въ этомъ по крайней мѣрѣ увѣрялъ прежній владѣлецъ). Онъ же доставалъ изъ третьихъ рукъ такія ароматныя и выдержанныя сигары, какими самъ архимилліонеръ Лазарь Израилевичъ не угощалъ мѣстнаго генералъ-губернатора,—всесильнаго сатрапа и знаменитаго лакомку. Наконецъ, это Тоффель организовалъ по вторникамъ въ особнякѣ Цвѣта интимные ужины и тщательно выбиралъ и фильтровалъ приглашенныхъ, стараясь предотвратить вторженіе улицы. Только остроуміе, изобрѣтательность въ весельи, талантъ, изящество, красота, вкусъ къ жизни и добродушная учтивость служили патентами для входа на эти вечера, и никогда не удавалось проникнуть туда чванному, свѣтскому снобизму, лѣнивому и пресыщенному любопытству, людямъ глупости и скуки, разсчетливымъ искателямъ связей и знакомствъ.
Желанными гостями были артисты и артистки всѣхъ профессій, актеры, пѣвцы, танцоры, музыканты, композиторы, художники, скульпторы, декораторы, поэты, клоуны, фокусники, имитаторы и особая порода свѣтскихъ диллетантовъ, неистощимыхъ на выдумки. Всѣ хорошенькія женщины города показывались съ удовольствіемъ и безъ стѣсненія на этихъ вечерахъ, гдѣ, по ихъ словамъ, всегда бывало такъ мило и просто. Устраивались великолѣпныя, шутливыя китайскія шествія съ фонарями, драконами и носилками, воскрешались старинныя пасторали съ гавотами и менуэтами въ костюмахъ XVIII столѣтія, разыгрывались водевили съ пѣніемъ и цѣлыя комическія оперы на сюжетъ придуманный тутъ же у Цвѣта въ гостиной, а также ставились сообща нелѣпо-веселыя пародіи на модныя пьесы и на современныя событія.
Ужинали на отдѣльныхъ столикахъ, по двое и по четверо, кто какъ хотѣлъ. Мужчины служили своимъ дамамъ и самимъ себѣ. Въ ихъ распоряженіи былъ буфетъ, щедро снабженный винами и холодными, изысканными закусками.
Въ городѣ ходили всякіе злостные слухи объ этихъ ужинахъ, на которые попасть было весьма трудно, но на самомъ дѣлѣ, несмотря на безудержное веселье, на полное отсутствіе натянутости, они носили приличный, изящный и цѣломудренный характеръ. Такъ Цвѣтъ хотѣлъ, такъ и было. И часто его спокойный, быстрый взглядъ, направленный черезъ всю столовую, останавливалъ въ самомъ началѣ рискованную выходку, слишкомъ громкій смѣхъ, или рѣзкій жестъ.
