Цвѣтъ только повернулъ слегка глаза на Тоффеля и передъ нимъ мгновенно очутилась чековая книжка.
— Пишите, Иванъ Степановичъ,—сказалъ Тоффель съ мрачнымъ удовольствіемъ.—Пишите.
А къ полуночи, когда компанія перемѣнила уже четвертое мѣсто кутежа, Цвѣтъ купилъ всю конюшню Валдалаева, состоявшую изъ восьми лошадей.
— Но чтобы—кричалъ онъ, стоя, шатаясь, и расплескивая бокалъ,—чтобы не ломать ногъ лошадямъ, не бить ихъ хлыстами. И желаю вообще, дѣтскій садъ для лошадей! Чтобы я ихъ могъ цѣловать въ самый храпъ!.. Въ мордочку! Безнаказанно! Урра!
— Поѣдемъ въ купеческій клубъ,—сказалъ гдѣ-то въ пространствѣ Валдалаевъ—тамъ французскіе шулера. Тамъ я проигралъ сотню тысячъ.
— Есть. Ѣзда!—отвѣтилъ съ добродушной готовностью Цвѣтъ.—Но, сперва вымойте меня сельтерской водой.
Это было сдѣлано. Цвѣтъ почувствовалъ себя сразу трезвымъ и легкимъ. По дорогѣ Валдалаевъ, сидя съ нимъ рядомъ на извозчикѣ и обнимая его, шепталъ ему тепло въ ухо:
— Четыре француза. Господа:—Поль, Бильденъ, Филиппаръ и Галеръ. Ты ихъ—рразомъ… Понимаешь?
— Разомъ! Понимаю!
— Твоя власть, милый Виноградъ, отъ дьявола. Вѣрно?
— Д-да!
— Валяй!
— Я имъ пок-кажу-у!
— Покажи.
Въ лучшемъ городскомъ клубѣ, гдѣ бывалъ самъ губернаторъ, Цвѣтъ обыгралъ въ эту ночь въ баккара четырехъ профессіональныхъ искуснѣйшихъ шулеровъ. Онъ также открылъ въ рукавѣ у одного изъ нихъ, у главнаго крупье, m-eur Филиппара, машинку съ готовыми восьмерками и девятками. Затѣмъ онъ обыгралъ до чиста на нѣсколько сотъ тысячъ всѣхъ членовъ собранія. Но, обыгравъ, вдругъ признался, къ громадному наслажденію Тоффеля, который покатывался отъ смѣха:
— Господа. И французовъ и васъ, я обыгралъ навѣрняка. Французовъ такъ и слѣдовало. А вы—простые добродушные бараны. Поэтому потрудитесь взять всѣ проигранныя вами деньги обратно. Я обладаю двойнымъ зрѣніемъ. Я видѣлъ насквозь
