— Милый Василій Васильевичъ, пожалуйста, выскажитесь толкомъ. Ничего не понимаю.
— Да какъ же! Послушайте только! Прощаясь, вы мнѣ говорили: желаю вамъ сдѣлаться начальникомъ почтоваго отдѣленія. Такъ? Помните?
— Помню.
— И дальше. Желаю вамъ успѣха у одной прекрасной барышни, которая, и такъ далѣе… Вѣрно?
— Ну, да.
— И вотъ, представьте себѣ… какъ по щучьему велѣнію!… Принимаю мѣшокъ, а онъ ужъ старый и трухлый и вдругъ расползся. Цѣлая гора писемъ вылѣзла наружу. Я ихъ подбираю. И вдругъ вижу сразу два, и оба мнѣ. Поглядите, поглядите только.
Онъ совалъ въ руки Цвѣта два конверта. Одинъ казенный, большой, сѣрый, другой маленькій фіолетовый съ милыми каракулями. Цвѣтъ замѣтилъ деликатно:
— Можетъ бытъ въ этихъ письмахъ что-нибудь такое… что мнѣ неудобно знать?…
— Вамъ? Вамъ? Вамъ все дозволено! Вы мой благодѣтель. Смотрите! Читайте!
Цвѣтъ прочиталъ. Первый пакетъ—былъ отъ округа. Въ немъ разъѣздной почтальонъ Василій Васильевичъ Модестовъ, дѣйствительно, назначался и. д. начальника почт.-тел. отдѣленія въ мѣстечко Сабурово, въ замѣстители тяжело заболѣвшаго почтмейстера. А въ фіолетвомъ письмѣ, на зеленой бумагѣ, съ двумя цѣлующимися налѣпными голубыми голубками на первой страницѣ въ лѣвомъ верхнемъ углу, было старательно выведено полудѣтскимъ катящимся внизъ почеркомъ пять строкъ безъ обращенія, продиктованныхъ безхитростной надеждой и наивнымъ ободреніемъ, а, кстати, съ тридцатью грамматическими ошибками.
— И прекрасно,—сказалъ ласково Цвѣтъ, возвращая письма.—Сердечно радъ за васъ.
— И я безмѣрно счастливъ!—ликовалъ почтальонъ.—Эхъ, теперь бы на радостяхъ дернуть какого-нибудь кагорцу. Угостилъ бы я охотно милаго друга-пріятеля на послѣднюю пятерку. Господинъ волшебникъ, какъ бы намъ соорудить?
— Что же. И я бы не прочь,—отозвался Цвѣтъ. И въ тотъ же мигъ въ дверь постучались. Появился въ синей курткѣ съ золотыми пуговицами оффиціантъ съ карточкой въ рукѣ.
