валъ страха: ужасъ передъ сверхъестественнымъ, потустороннимъ былъ совершенно чуждъ его ясной и здоровой душѣ,—но отъ дороги у него сильно болѣла голова, все тѣло чувствовало себя разбитымъ, и гдѣ-то глубоко въ сознаніи трепетало томительное любопытство и смутное предчувствіе приближающагося необычайнаго событія. Съ фонаремъ въ рукѣ обошелъ онъ всѣ комнаты нижняго этажа, странно не узнавая самого себя въ высокихъ старинныхъ, блѣдно-зеленыхъ зеркалахъ, гдѣ онъ самъ себѣ казался кѣмъ-то чужимъ, движущимся въ подводномъ царствѣ. Шаги его гулко отдавались въ просторныхъ пустынныхъ покояхъ, и было такое ощущеніе, что кто-то можетъ проснуться отъ этихъ звуковъ. Обои оборвались, отклеились и свисали большими колеблющимися лоскутами. Все покоробилось, сморщилось отъ времени и издавало тяжелые старческіе вздохи, кряхтѣніе, жалобные скрипы: и изсохшійся занозистый паркетъ, и рѣзные раскаряченные стулья и кресла краснаго дерева, и причудливые фигурные диваны, съ выгнутыми, въ видѣ раковинъ, спинками. Огромные шатающіеся хромоногіе шкапы и комоды, картины и гравюры на стѣнахъ, покрытые слоями пыли и паутины, бросали косыя, движущіяся тѣни на стѣны. И тѣнь отъ самого Цвѣта то уродливо вырастала до самаго потолка, то падала и металась по стѣнамъ и по полу. Тяжелыя драпри на окнахъ и дверяхъ слегка пошевеливали своими мрачными глубокими складками, когда мимо нихъ проходилъ одинокій, затерянный въ безлюдномъ домѣ, человѣкъ.
По винтовой узенькой лѣстницѣ Цвѣтъ взобрался наверхъ, во второй этажъ. Тамъ всѣ комнаты были завалены и заставлены всякимъ домашнимъ скарбомъ: поломанной мебелью, кучами тканей, сундуками, рогожами, корзинами, связками старыхъ газетъ. Но двѣ комнаты сохранили живую своеобразную физіономію. Одна изъ нихъ раньше служила, вѣроятно, спальней. Въ ней до сихъ поръ еще сохранились умывальникъ, туалетный столъ и зеркальный гардеробный шкапъ. Вдоль стѣны стоялъ прекрасный старинный турецкій диванъ, обитый оленьей кожей—такой ширины и длины, что на немъ могли бы улечься поперекъ шесть, или семь человѣкъ. На полу лежалъ огромный, чудесныхъ красныхъ тоновъ текинскій коверъ. Другая комната, нѣсколько большихъ размѣровъ, сразу удивила и очаровала Цвѣта. Она одновременно походила и на рѣдкостную любительскую библіотеку, и на кабинетъ чертежника, и на лабораторію алхимика, и на мастерскую куз-
