его возгласа заколебались огненные языки въ лампахъ.—Однажды ему за свадебнаго апостола купцы подарили шесть выигрышныхъ билетовъ. Тогда они еще по сту съ небольшимъ ходили. Вотъ, онъ, значитъ, всѣ эти билеты перетасовалъ и раздалъ, какъ карты, не глядя, и потомъ на каждомъ надписалъ имена: свое, маменькино и насъ четверыхъ: мое, двухъ братьевъ и сестренкино. И засунулъ за образа.
Однако, не застраховалъ. Побоялся искушенія. Сказано въ писаніи: «не надѣйтеся ни на князи, ни на сыны человѣческіе«. И положилъ онъ между нами всѣми такой нерушимый уговоръ: если кто выиграетъ пятьсотъ рублей, тому выигрышъ идетъ цѣликомъ—малолѣткамъ ко дню ихъ совершеннолѣтія. А на руки немедленная единовременная премія, въ пропорціи возраста. Мнѣ, напримѣръ, было высчитано рубль сорокъ копеекъ. Если же на чей билетъ падетъ больше, то всѣ деньги дѣлятся между участниками и хранятся по уговору, хотя счастливцу все-таки выдается увеселительный наградной кушъ. За тысячу—три рубля, за пять тысячъ—десять и такъ далѣе, съ благоразумнымъ уменьшеніемъ процентовъ. За двѣсти же тысячъ—пятьдесятъ цѣлковыхъ, по тогдашнему времени—цѣлый корабль съ мачтами и еще груженый золотомъ.
Пришло первое мая. Отецъ нарочно купилъ газету, надѣлъ очки и смотритъ. Глядь—готово. Мой номеръ. Цифра въ цифру. Такъ и напечатано: вышелъ въ тиражъ погашенія нумеръ такой-то, серія такая-то. Что такое за штука тиражъ—никому не было тогда извѣстно: ни отцу, ни знакомымъ. Но, посовѣтовавшись съ кое-какими ближними мудрецами, такъ и порѣшили, что, должно быть, слово это означаетъ тоже выигрышъ, а, можетъ быть,—почемъ знать?—и въ удвоенномъ размѣрѣ? Батька по этому поводу совершилъ обильное возліяніе, а мнѣ на радостяхъ было выдадено въ задатокъ рубль и сорокъ копеекъ. Устроилъ я въ тотъ же день Валтасарово пиршество. Купилъ на улицѣ полный боченокъ грушеваго квасу и весь лотокъ моченыхъ грушъ. Угостился съ пріятелями квантумъ сатисъ[1], даже до полнаго разстройства стомаха[2].
На утро батька поперъ съ газетнымъ листомъ на Ильинку къ мѣняламъ, справиться, гдѣ и какъ получить выигранныя деньги. Ему тамъ и объяснили все его невѣжество. «Плакали, молъ, отецъ дьяконъ, твои сто рубликовъ, а билетъ ты можешь оправить въ рамку и повѣсить у себя въ кабинетѣ, какъ вѣчную память твоей глупости.«
