ной соломенной крышей; пришлось начать съ того, чтобъ облагообразить хоть сколько нибудь свое новое жилище: привести въ порядокъ разбитыя окна, исправить обветшалыя двери. Когда же въ первую субботу засвѣтилась субботняя лампа, повѣшенная на крючкѣ посреди довольно обширной комнаты, когда пожелтѣлый листъ, священная эмблема во имя Божіе, украсилъ косякъ двери и Ципра зажгла первый огонь домашняго очага, они почувствовали, что хотя они и получили себѣ новую родину, по что Лары ихъ коренной родины и сюда переселились за ними.
Была въ деревнѣ и еще одна еврейская семья: шинкарь Мортка Чепсъ съ своей недурненькой, пухленькой, маленькой женой и полудюжиной ребятишекъ. Они были бы не прочь придти въ первое время на помощь къ молодымъ переселенцамъ, но въ томъ то и бѣда, что сами они въ крестьянскомъ дѣлѣ мало что смыслили; самое же скверное было то, что ни за деньги, ни за ласковое слово, евреи не могли разсчитывать найдти себѣ какую бы то ни было помощь и поддержку со стороны крестьянскаго населенія деревни.
Оставалось только приложить самимъ ко всему руки, и какъ оно ни трудно было по началу но они надѣялись, что никто изъ нихъ не будетъ громко сѣтовать на то, что они очутились поставленными лицомъ къ лицу съ природой, которую они до того времени знали лишь издали и которая теперь на каждомъ шагу ставила имъ такія загадки, что хоть плачь. Отъ жены Чепса выучилась Тульпа тому, какъ надо добывать серьезныя
ной соломенной крышей; пришлось начать с того, чтоб облагообразить хоть сколько нибудь свое новое жилище: привести в порядок разбитые окна, исправить обветшалые двери. Когда же в первую субботу засветилась субботняя лампа, повешенная на крючке посреди довольно обширной комнаты, когда пожелтелый лист, священная эмблема во имя Божие, украсил косяк двери и Ципра зажгла первый огонь домашнего очага, они почувствовали, что хотя они и получили себе новую родину, по что Лары их коренной родины и сюда переселились за ними.
Была в деревне и еще одна еврейская семья: шинкарь Мортка Чепс с своей недурненькой, пухленькой, маленькой женой и полудюжиной ребятишек. Они были бы не прочь придти в первое время на помощь к молодым переселенцам, но в том то и беда, что сами они в крестьянском деле мало что смыслили; самое же скверное было то, что ни за деньги, ни за ласковое слово, евреи не могли рассчитывать найти себе какую бы то ни было помощь и поддержку со стороны крестьянского населения деревни.
Оставалось только приложить самим ко всему руки, и как оно ни трудно было по началу но они надеялись, что никто из них не будет громко сетовать на то, что они очутились поставленными лицом к лицу с природой, которую они до того времени знали лишь издали и которая теперь на каждом шагу ставила им такие загадки, что хоть плачь. От жены Чепса выучилась Тульпа тому, как надо добывать серьезные
